Подмена для Ректора

— Ты что творишь? — процедил Габриэль мне в ухо и одернул белье вниз. Поднял злые глаза на доктора. — Наденьте стетоскоп и зажмурьтесь поплотнее! Стойте! — доктор испуганно спрятал руку, которую уже тянул ко мне. — Дайте мне эту вашу хрень…

В итоге прослушали меня довольно оригинальным образом — просовывая под сорочку руку с зажатым в ней концом стетоскопа, Габриэль водил ей по моей груди, а доктор, с нахлобученным по глаза котелком и вставленными в уши наушиками, пытался направить его туда, куда ему было нужно. Я же вздрагивала от каждого прикосновения прохладной руки к разгоряченной коже — и не только от холода.

«Хорошо, что он не видит тебя… Ты уже вся красная…»

Я покраснела еще сильнее и тихо ойкнула, когда он прижал большим пальцем сосок. Внизу живота предательски заныло.

«У меня жар, Гэб! Какая еще я могу быть?!»

Рука на моей груди напряглась.

«Гэб? ГЭБ?!»

— Теперь мне нужна ваша спина, миледи.

Я послушно повернулась спиной к врачу и лицом к пыхтящему как перегретый чайник «Гэбу». Тот сердито задрал мою рубашку на спине и ткнул в нее стетоскопом, одновременно следя за врачом через мое плечо — убедиться, что доктор до сих пор на меня не смотрит.

«Назови меня так еще раз…»

«И что? Что ты со мной сделаешь?»

«Вышвырну тебя отсюда к чертовой матери!»

«За то, что я сократила твое имя? Серьезно? Я хочу это видеть. Гэб, Гэб, Гэб, Гэб!»

Он сузил глаза.

«Ты за это поплатишься, будь уверена».

Я высунула кончик языка.

«Лишишь меня своего волшебного грога?»

«Лишу тебя… кое чего другого» — он скользнул рукой вверх, обнимая полушарие груди ладонью, ловя сосок между пальцами и легонько сжимая его…

Я охнула, чувствуя, как глаза мои уходят под веки.

— Странно… — недоумевая, врач наклонил голову, будто прислушивался к чему-то в наушниках. — У вас вдруг резко участилось сердцебиение, миледи… Вам стало хуже?

«Давай, отвечай ему… Тебе стало хуже?»

— Нет! — выдавила я. И заорала мысленно, — «Хватит!»

Но он уже вошел во вкус, лаская мою грудь одной рукой, и умудряясь касаться стетоскопом так нежно и в таких чувствительных местах, что я поплыла, несмотря на присутствие постороннего человека за моей спиной…

«Считай, что это моя маленькая месть… За Гэба…»

«Как низко… господи, как же это низко и мелко…»

Его рука скользнула ниже, рисуя по животу круги… и еще ниже…

— Да не дергайтесь же, душечка! — раздраженно приказал доктор. — Я никаких хрипов не услышу с вашим елозеньем! Поднимите стетоскоп к правой лопатке, милорд…

«Рекомендую замереть, если не хочешь опозориться…»

«Рекомендую… не позорить меня!.. О… оххх…»

Пальцы его уже достигли цели и умопомрачительно медленно кружили по лобку, раздвигая мягкие волоски, пробираясь все глубже и глубже между складочек…

«Поздно, «душечка», я уже вошел в раж…»

«Боже… Обожеперестаньперестань… Пожалуйста, перестань… Гэб…»

Резко, будто наказывая меня, указательный палец скользнул в промежность, и я услышала насмешливое:

«Габриэль перестал бы… А вот Гэбу плевать…»

«Нет-нет-нет… я же… я сейчас… о… о да… о, как хорошо…»

Ткнувшись ему в грудь потным лбом, я отвечала на непрошенную, грубую, но такую желанную ласку мелкими, почти незаметными сокращениями мышц, больше всего не свете желая, чтобы мы оказались одни, чтобы я смогла расслабиться, осесть бедрами на этот наглый, ищущий палец… о боже, их там уже двое…

«Хочу тебя… так хочууу…»

«О да, детка…»

— Господа, да что ж такое!

— А ну надел котелок обратно! — рявкнул Габриэль, и я поняла, что мы были в секунде от разоблачения.

— Простите, ради бога! — стушевался доктор. — Уважаемый мэтр, не могли бы вы не отвлекать вашу жену мысленными разговорами… Не знаю, о чем вы говорите, но она явно нервничает, а я не могу расслышать ничего, кроме ее учащенного дыхания…

Мы оба замерли, не веря в то, что услышали. Габриэль медленно вытащил из меня совершенно мокрый палец и опустил вниз мою сорочку.

— Отлично… милорд… еще секундочку… — воспользовавшись относительным спокойствием, доктор слушал меня еще несколько секунд, потом дал понять, что он закончил.

Снял, с позволения господина ректора, с глаз котелок и проделал еще несколько несложных операций — померял мне давление, заставил покашлять, осмотрел горло и уши, и зачем-то ладони и пятки ног.

Наконец, заключил.

— У вас грипп, душечка. Обыкновенный, вирусный грипп — пока без осложнений и вполне вероятно, на нервной почве — как это часто бывает у… — он многозначительно поиграл бровями… — особ нашего с вами происхождения… Три дня постельного режима, не сбивать температуру, пока не подскочит до тридцати девяти, и вот это зелье для поддержки иммунитета…

— Стоп, стоп, стоп! — Габриэль вдруг опомнился. — Что вы имели в виду, когда сказали про… «мысленные разговоры»?

Доктор удивленно перевел на него взгляд.

— Что значит «что вы имели в виду»? Вы ведь Связанные, не так ли? Я может и отошел от дел, но не настолько, чтобы окончательно потерять нюх…

Не знаю, кто из нам побелел сильнее, но я нашла слова первой.

— Вы… вы смогли почувствовать, что мы… под Даамором?