ПодЛох

Вариант второй — плешь это загадочное место, на которое нельзя ходить. Я имею ввиду, что нельзя ходить ногами. И возможно, не ногами тоже нельзя ходить. А то будет плохо. Да, в этом варианте, «плохо», воспринималось как-то размыто. Может быть, во время моего хождения по плеше из нее вылезет нечто, и давай тоже «ходить», но уже по мне. Приятного мало! Есть еще тритий вариант…

— По вагонам! — Зычный голос Стасюка, спугнул третий вариант, и я поспешил в купе.

— Штрафная!

В купе сидели недавние надувшиеся друг на друга, и с азартом употребляли алкоголе содержащие напитки. Из напитков была замечена уже пустая бутылка водки, на столе стояли еще три. Под столом, на половину пустой ящик пива. Череп был уже хороший. Он нежно полу обнял «особь» и влюбленными глазами смотрел на Ника. Судя по всему и «особь» и Ник, чувствовали себя неловко.

— Эх, хорошо то как! Да?!

На этот счет у меня было несколько иное мнение. Но после трех стаканов, оно изменилось к лучшему. Действительно стало хорошо. Я рассказал ребятам про цыганку. Естественно, про кареглазую зазнобу и про кровососа, я умолчал. Кеша благодарно посмотрел на меня.

Все с интересом начали изучать вышеозначенную записку. Высказанных вариантов было множество. После некоторого времени, часть из них свелась к моему первому варианту. Причем, по ходу дела, этот вариант оброс еще более пикантными домыслами. В основном они касались моего бесчувственного тела. То есть, что будет делать обладатель плеши с ним, с телом, после того, как я на него «сходил». Вернее на нее — плешь. И с учетом, если вышеупомянутый обладатель будет похож на Дэйва. По пьянке, я и сам не понял, как брякнул про него, ну и пришлось, под давлением Черепа, рассказать о Джалии. Но про кровососа ни-ни!

Дискуссия о второй части записки, имеется в виду загадочная фраза на незнакомом языке, вяло потухла, так и не начавшись. Только вампир подлил масла в огонь, выдав, что хоть буквы ему знакомы, но смысла он понять не может. Порешили с этим подождать. Череп сказал, что у него есть один знакомый лингвист (при этом все выпали в осадок), который поможет если что.

Вторая часть рассуждений свелась к тому, что если Создатель не выдаст, то носорог не съест. На вопрос, причем здесь носорог, ведь речь, в этой присказке идет о свинье, Ник, икнув, сказал, что носорог больше свиньи. С ним никто спорить не стал. В общем, решили не разлучаться и постараться попасть в одну обойму. Череп бил себя в грудь, что он договориться со Стасюком. Мы пустили благодарные слюни и улеглись спать.

«Какие же они все славные ребята», — пронеслось у меня в голове. «Я даже готов сдать грамм сто своей крови, нашему кровососу. Ведь несчастные они!». Это была последняя мысль в моей голове. Я заснул.

10

На столе у Ректора лежал простой белый конверт. Олег Павлович, уже час изучал его, находясь на безопасном, по его мнению, расстоянии. То есть сидел за столом. Как попал сюда этот конверт, кто принес его — головоломка, которая, судя по всему, не имела разгадки. А если и имела, ведь этот конверт все-таки как-то попал сюда, то для Ректора она была скрыта. И это был нонсенс.

Олег Павлович, чего греха таить, в глубине души, правда, очень глубоко, осознавал, что он хорош. Если бы вы меня спросили, в чем именно, боюсь ничего вразумительного я бы вам не смог сказать. Ну а если бы вы спросили об этом Ректора, представься такая возможность, хотя для этого вам надо попасть в Изнаночную Москву, то и в этом случае, я вам не помогу. Я же, слава Создателю, еще в этой Москве! И честно говоря, хочу в ней задержаться как можно дольше. Лет эдак на восемьдесят. Как минимум!

Олег Павлович действительно был хорош! И это аксиома! Но вот белый простой конверт, ставил под сомнения это умозаключение.

В конверте лежал листок. Ничем не примечательный белый листок в клеточку. И в нем была информация. Что это за информация, Ректор прочесть не мог. Следовательно, ему придется вскрывать этот конверт. А это ему совсем не хотелось. От конвертов, появлявшихся незнамо откуда, он ничего хорошего не ожидал.

Поразмыслив немного на тему, а не собрать ли экстренное совещание, он отбросил эту идею. Еще не хватало, в вечерних новостях услышать про то, как «оплот бытия и защита граждан — Ректорат», испугался одного беленького конвертика. Стыд и позор! Хотя, Олег Павлович помнил одну историю, когда из-за одного предмета, весь мир попал в опалу. Ну, захотела, женщина яблочко, ну съела она его. А расплачивается за это весь род человеческий. И, возможно, расплачиваться будет вечно!

Ректор вздохнул и потянулся за конвертом.

Как он и ожидал, в глубине души, ничего не произошло. На листке было всего одна фраза: «Через полчаса, в парке». И подпись. А вот подпись ему очень не понравилась. От этой подписи у Ректора пробежали холодные мурашки по позвоночнику, и заныло левое плечо. Напоминание о давней травме.