ПодЛох

Иннокентий кивнул понимающе и достал холодную бутылку пива. А глазки то смотрят очень серьезно и оценивающее. Пивко пошло как за здрасте. Широко распахнулась дверь и в купе шагнул еще один экземпляр. Широкий в плечах, бритый на голо, бесцветные глаза прищурены, словно их обладатель непрестанно выцеливает только ему видимую цель. Картину маслом заканчивал застиранный донельзя хб. Контрактник.

— Дай глотнуть.

Я вмиг лишился заветной бутылки. Но не обиделся.

— Ну что пацаны, давайте знакомиться, меня зовут Череп, — при этих словах он себя ласково погладил по голове. — И сразу оговоримся, череп это имя, фамилия и прозвище. Все в одном флаконе. Лады?

Это он мне.

— Лады. Я Иван.

— Ник, — «дружелюбно» сказал мой приятель. В своем репертуаре.

— Иннокентий, — церемонно представился загадочный паренек. — Можно просто Кеша.

— Ну вот и познакомились. А что, пацаны. Не отметить ли нам это дело, а?!

Ну, слава богу! Есть на земле хорошие люди. У меня даже слюнки потекли.

Череп оказался весельчаком и балагуром. Есть такие, появятся и закуролесит и загорится все кругом. Спустя час мы знали про него практически все. Детдомовец, родителей не помнит, только затертая на сгибах большая фотография, где по его словам в красивой позе стоял отец, а рядом красивая барышня — мама. Отец был одет в военную форму. Войсковую принадлежность определить было невозможно. Мама одета в платье, которые были модны в 60-е.

У меня создалось впечатление, что это фотография из какого-то журнала, но естественно я не стал говорить этого вслух. У самого мама детдомовка.

Когда ему исполнилось шестнадцать, он пошел поступать в суворовское училище. Ну а потом закрутило, и понесло. Побывал в разных точках земли и повидал много. Сейчас в Клоаку, едет во второй раз. До званий не дослужился, «не такой», с гордостью сказал он. Заднее место не привык лизать да и отсиживаться за спинами пацанов не привык. Короче, обычный парень, черная кость любой армии.

Даже Ник и тот оттаял и смотрел дружелюбно. В общем компания подобралась на совесть.

Время уже было позднее, когда мы решили, что пора и ухо подавить. Череп ушел в тамбур курить, Ник как уже час дрых, ну а я тупо смотрел в окно и пытался считать уносящие вдаль столбы. Получалось не очень. Рядом присел Кеша.

— Не помешаю? — вкрадчиво поинтересовался он.

Я отрицательно мотнул головой.

— Могу я тебя спросить?

— Валяй.

— Кто ты Иван Синицын?

— В смысле?

— В прямом.

— Интересный у нас с тобой Иннокентий разговор происходит. Если хочешь, что узнать говори прямо.

— Я и говорю прямо, — кажется, мой собеседник сильно удивился.

— Видишь ли, Кеша, если я тебя спрошу, Кеша кто ты, что ты мне ответишь?

— Понимаю, — протянул он, — я неправильно высказал свою мысль. Я совсем забыл, что вы иногда выражаете мысли по-другому.

Тут я легонько насторожился. Как то незаметно приятное состояние улетучилось и я опять посмотрел поверх его головы. Корона на месте. Цвет тот же. Фу ты, показалось что-ли. Уж не с хамелеоном я разговариваю? На всякий пожарный тихонько воздвиг барьер. Он почувствовал и притворно вздохнул.

— Паникуем то чего?

— Ты знаешь, как-то после слова «вы» стало не по себе, да и кружок твой меня беспокоит, — признался я честно, и не таясь, принял позицию для атаки. Опять таки на всякий пожарный случай. А случаи, как показывает жизнь, бывают разные.

— Успокойся, Иван, — в купе вошел в Череп, — это вольнонаемный вампир…

— Я не вампир, и не вольнонаемный! — зашипел Кеша.

Мне на мгновенье показалось, что из-под его вздернутых губ обнажились клыки.

— Ах, да, извини, — Череп примирительно поднял руки, — если следовать официальной, принятой в армии формулировке, ты являешься человекоподобной особью, обладающей специфическим метаболизмом. Всяческое общение с данным объектом, должно происходить только под присмотром старшего по званию, и соблюдаться уровень безопасности под кодом ноль. — Череп прищурил глаза, — к слову сказать, код ноль, означает отдельную перевозку в манжетах и в бронированном, вакуумном контейнере. Да, еще там есть несколько фраз, зачитать?

Иннокентий фыркнул и, не говоря ни слова, полез на полку.

— Так что лучше быть вольнонаемным вампиром, чем особью под кодом ноль, не так ли?

— Этому положению двести лет, — глухо сказал Кеша.

— Согласен, — легко согласился Череп, — но его никто не отменял. И то, что ты едешь с нами, в общем вагоне, и с тобой нормально общаются, ты должен это ценить.

— Я это ценю! — насмешливо произнес вампир, а еще ценю ежемесячную регистрацию в конторе, и ампулу с красной жидкостью, которую мне любезно предоставляют добрые людишки, — голос Кеши завибрировал, — а еще очень ценю невозможность жить, так как это делали мои предки!

— Вот и цени! — возвысил голос Череп.

— Я и ценю! — взвизгнул вампир.

Послышался лязг зубов. Это я, захлопнул рот, который во время этого потока информации открывался все шире и шире.