ПодЛох

Вот и сегодня, вроде хотел сразу домой, приехал, пустая квартира давила и сам не понял как оказался здесь. Пропустив поллитра темного Козела, вздохнул с наслаждением, и огляделся. Здесь как всегда негде было протолкнуться. У постоянных посетителей было одно преимущество — за ними были закреплены места. И даже если стояла очередь на входе, бывало и такое, то они, постоянные клиенты, могли всегда сесть и насладиться общением.

Бывало, правда, что некоторые новички были, не согласны с этим положением бара, ну как тут согласиться сидишь себе выпиваешь, расслабляешься, приходит какой-то хмырь и вежливо показывает на то место, на котором уютно устроилась твоя трудовая задница. Ты приподнимаешься и видишь потертую тонкую металлическую пластину, на которой что-то там написано. И этот вежливый хмырь, доказывает, что это его законное место. Как тут согласиться! Это же несправедливо!

Но такие конфликты быстро улаживал сам хозяин бара. А к слову сказать, бывшему чемпиону по боям без правил, это не составляло труда. И, как правило, пострадавшему, если он конечно придерживая хлюпающий кровью нос, соглашался, что правила бара, есть непреложный закон, наливали за счет заведения. Так сказать за моральный и немножко физический ущерб. В общем, место было замечательным!

Роланд вздохнул еще раз. Чего греха таить, после отъезда его нежданного квартиранта, ему стало тоскливо. За это время они сдружились. И мысль о том, что паренек может быть опасен, как-то ненавязчиво пропала. Интересно, как он там? Хотя он со Стасюком, перед отправлением поговорил, дескать, этого героя вообще— то лучше определить на кухню или в штаб, после выпуска повоюет еще, на душе было не спокойно. Последнее время, на душе Роланда почти всегда было неспокойно. Слишком много странностей с появлением этого парня, начали происходить в городе. И две вещи не шли из его головы и сверлили его мозг, невзирая та то, в каком состоянии он находился.

Еще поллитра Козела благополучно поместилось в его желудок.

Первая вещь — разговор с Ректором и о том, что он ему сказал. Вторая, самая обидная, происшествие в его квартире. Он перестал быть спокойным у себя дома. Дошло до того, что первое время, он даже спал облаченный в пра-пра-пра-пра дедовские доспехи. На всякий случай. Правда, после очередного субботнего вечера в «Полном Песце», где он уговорил почти пять литров своего любимого козела и лег спать в доспехах. А потом, когда козел ночью запросился обратно и он, матерясь, не мог найти в туалете ключ на восемнадцать, который отвинчивал пластину, защищавшую самое ценное место у мужчины, бросил это дело. Спать в доспехах. Стал спать в шлеме и нагруднике. Но, повторюсь, спокойнее у него на душе не стало. Может сто грамм пропустить? Для философского настроения.

— Можно?

Седовласый джентльмен вопросительно смотрел на Роланда.

Роланд пригласительно кивнул головой. Тем более в руках у незнакомца находился запотевший штоф с водкой, что, согласитесь, было немаловажным фактором.

Мужик, хоть и выглядел как будто только что из викторианской эпохи, оказался своим в доску.

— Ну, так вот, вишу я на седьмом этаже в одних, пардон, кальсонах, причем красного цвета. Очень насыщенного, замечу я вам, цвета, а Виктория, пытается все отвлечь своего благоверного от окна, — седовласый пригубил бокал, — а дальше произошло все очень банально. На шестом этаже, оказалось, проживает очень сострадательная мадам. Хоть уже под сорок, но еще о-го-го, как потом оказалось. Вот благодаря ей, ваш покорный слуга, и выпутался из этого висячего положения! Да, — он наклонился доверительно к Роланду, — впоследствии оказалось, что мадам проживающая на шестом этаже, приходиться молодой особе из-за которой я попал в этот переплет, двоюродной теткой! Представляете себе пикантность!

Роланд засмеялся. Этот джентльмен, оказался на редкость потрясающим рассказчиком. Он, уже два часа, без умолку травил разные истории.

— Я сейчас, — икнув, пробормотал Роланд, встал, качнувшись, и направился в туалет.

— Не волнуйтесь, давайте я вам помогу, — седовласый подхватил его под руку.

Они благополучно зашли в туалет. Туалет, к удивлению Роланда, оказался пустым. Роланд открыл дверь, и здесь в его голове набатом громыхнуло — ОПАСНОСТЬ! Но было уже поздно.

— Да, молодой человек, раздался над его ухом холодный голос, — уже поздно!

Седовласый ткнул его в шею чем-то острым. Роланд окоченел.

— Вы не волнуйтесь, молодой человек, я не извращенец какой и ваше бренное тело меня не интересует. А вот эта часть, — он легонько постучал пальцем по лбу Роланда, — вернее, что в ней находиться интересует даже очень. Итак, начнем…

Роланд дернулся и закатил глаза. Последнее, что мелькнуло перед его взором, черная, зазубренная игла. А на конце, где должно быть острие, два красных, крохотных глаза и пасть с зубами, тоже крохотными. Но, и Роланд это осознавал, эти зубки могли прогрызть и алмазную стенку. Его губы беззвучно прошептали: ПОМОГИТЕ!!! А потом мохнатая лапа темноты, бережно закрыла ему глаза. Ему стало плохо. Очень.

12