Подлинное искупление (ЛП)

— Нет, брат. Я всегда был силен в своей вере. Это ты никогда не мог контролировать свои греховные мысли и поступки. Это ты не мог просто придерживаться учений и следовать нашему Священному Писанию и убеждениям. У тебя было всё, спасение — только руку протяни, но ты всего этого себя лишил.

— Они были ложными. Всё это ложь, — сквозь стиснутые зубы процедил я и указал на крошечную ножку лежащего слева от меня ребенка. — Ты отнял у людей жизни во имя несусветной лжи! Ты мог их спасти! Мог их отпустить!

— Нет, — покачал головой Иуда. — Они должны были умереть. Должны были пожертвовать своей жизнью ради блага своей души.

И в этот момент я понял наверняка… Я должен убить его сам. Должен прикончить его собственными руками. Его необходимо умертвить, как бешеную собаку.

Не сводя глаз с брата, я бросил на землю нож с пистолетом. Иуда прищурился, и я направился к нему. Подняв руки, он отступил, и я понял, что он всё прочел по моему лицу.

— Брат, — опасливо произнёс он, когда я к нему приблизился. — Ты не можешь этого сделать. Раньше ты уже пытался, но так и не смог довести дело до конца, помнишь? Я твой брат-близнец. Я — всё, что у тебя есть… ты не лишишь меня жизни… мы нужны друг другу. Так было всегда.

Его слова пронеслись сквозь меня и растворились в безмолвном небе. Я сжал кулак и замахнулся. Когда моя рука обрушилась ему на лицо, я ничего не почувствовал. Иуда, не привыкший к какому-либо насилию, тут же рухнул на землю. Я вскочил на него и принялся колотить кулаками по лицу Иуды, забрызгав свою кожу его теплой кровью.

Я бил его и бил до тех пор, пока он окончательно не потерял сходство со мной — всё его лицо было в крови, нос сломан, губы разбиты. Я бил его, пока не начал задыхаться, пока от напряжения не заболели мышцы.

Я откинулся назад и провел окровавленной рукой по волосам. Но опустив взгляд, обнаружил, что Иуда по-прежнему глядит на меня, моргая глазами и пытаясь смотреть сквозь стекающую кровь. Я наклонился, приблизившись губами к его уху.

— Ты должен умереть, брат.

Когда я произнес эти слова, почувствовав, как по моей щеке скользнуло дыхание Иуды, и как его колотящееся сердце эхом отзывается у меня в груди, то овладевшая мною бесчувственность, куда-то исчезла, бросив меня на растерзание оглушительной боли.

Всей зверски невыносимой боли этого поганого момента.

Он был жив. В Иуде все еще теплилась жизнь… мы вместе пришли в этот мир. Мы всё делали вместе. Он был моим единственным утешением. Моей единственной семьей…И хотя я понимал, что он должен умереть, прямо здесь и сейчас… я не мог… не мог…

Почувствовав, как моей головы коснулась ладонь Иуды, я чуть не погиб. Потому что это прикосновение не было жестким или грубым. Оно было нежным и мягким… прикосновением моего брата-близнеца, который меня любил.

Иуда прерывисто втянул в себя воздух, от нанесенных мною побоев у него из груди вырывались глухие хрипы. Я не двигался. Иуда повернул голову, и его губы оказались у моего уха.

— Каин…, — просипел он, и от мелькнувшей в его голосе нежности у меня защемило сердце. — Я… я люблю тебя…

Я с силой зажмурил глаза и подавился сдавленным криком.

— Мой… брат… мое сердце...

Его пальцы сжались в моих волосах.

У меня по щекам побежали жгучие слёзы, но я их не сдерживал. Я позволил безграничному горю, переполнившему мою душу, разорвать мне сердце. Я опустил голову, не в состоянии это сделать, но понимая, что должен… Пока он жив, всем грозит опасность…

Не успел я отвернуться, как Иуда произнёс:

— Зло порождает зло, Каин. Какой бы грех не запятнал мою душу, он живет и в тебе. Мы с тобой одинаковые… Рождены одинаковыми… Творим одно и то же…

Я замер. И приоткрыл рот, изо всех сил пытаясь глотнуть воздуха.

«Зло порождает зло… Зло порождает зло…».

Я не мог остановить крутящиеся у меня в голове слова Иуды. Каждый раз повторяясь, они врезались в меня, словно град пуль.

Потому что он был прав. Однако…

— Я никогда бы не сделал ничего подобного, — прошептал я и, подняв голову, уставился ему прямо в глаза. — Я никогда бы не сделал ничего подобного… чего-то настолько ненормальнго… ты их убил… их всех…

Иуда улыбнулся.

— Ещё как сделал бы… Ты уже это сделал, — ответил Иуда, и от моего лица отхлынула кровь. — Всё это…

У него из груди вырвался хрип.

— Было сделано от твоего имени.

Иуда улыбнулся ещё шире, и я увидел в его налитых кровью глазах торжество.

— Они умерли с твоим именем на губах… Пророк Каин.

Я затряс головой, снова и снова.

— Нет, — прорычал я.

Иуда улыбнулся своей окровавленной улыбкой.

— НЕТ! — взревел я

— Мы сделали это… мы всё это сделали… вместе.

Когда моих ушей достиг его хриплый голос, я принял в себя темноту, балансирующую на крае моей души. И я позволил ей себя поглотить. Позволил черной смоле ярости затмить весь оставшийся у меня в душе свет.