Подкидыш для Цербера

Но если на потертый пол и видавшую виды мебель Сандро не обратил внимания, то на блюда, принесенные нам из гостиничного кафе, посмотрел как на нечто ужасающее. Особенно на пиццу — с майонезом, докторской колбасой и солеными огурцами.

— Мамма миа, что это? — спросил он, рассматривая то, что лежало на его тарелке. По виду оно больше напоминало русский пирог с выложенной сверху начинкой из оливье. — По их мнению, это и есть пицца?

Пожалуй, потеря виллы не так разочаровала его, как ужин. Ну да, разумеется, сам-то он готовил совсем другую пиццу. Настолько вкусную, что невозможно остановиться, пока не съешь все до последнего кусочка.

— Ты бы видел, что под видом пиццы подавали нам в институтской столовой, — пожаловалась я. — По сравнению с тем блюдом, это — нектар и амброзия. Ешь и не привередничай.

Не переставляя возмущаться, Сандро несколько раз надкусил то безобразие, что ему подали, и все же отодвинул тарелку.

— Лучше останусь голодным, чем буду питаться этим, — признался он.

Я лишь пожала плечами: после всех сегодняшних происшествий на меня напал зверский голод. Так что я проглатывала еду, практически не жуя. И остановилась только, когда почувствовала резь в животе. Кажется, Сандро успел приучить меня к правильной и полезной пище. И теперь мой желудок решил взбунтоваться.

Расслабила пояс халата и прилегла рядом с Сандро. Положила голову ему на колени. Он смотрелся так забавно, замотанный в простыню — выданный халат пришелся ему не впору, а обменять хозяин гостиницы отказался. Даже за деньги.

— Мне жаль, что вилла сгорела, — призналась я. — Она практически стала мне домом. Столько счастливых часов мы провели там. Вместе…

Сандро погладил меня по голове, потянулся за фотоаппаратом, лежавшим на тумбочке, и сделал несколько снимков.

Больше меня не раздражало подобное его поведение. Теперь я знала, что с помощью камеры он всего лишь пытается рассмотреть выражение моего лица.

— Дом — это не четыре стены, — со вздохом произнес он, — а место, где живут твои близкие. Где тебя ждут и любят. У меня давно нет такого места. Вся моя жизнь заключена в непроницаемом сейфе и фотографиях, хранящих обрывки прошлого.

Мне хотелось крикнуть: «У тебя есть я!» Но признаваться в любви не спешила. Вместо этого перехватила ладонь Сандро и потерлась об нее щекой. Выразила свое отношение лаской, а не словами.

— Люди, которые на тебя работают, они почти твоя семья, — напомнила ему. — Симона и другие. Ты ведь поэтому не стал сдавать Лию? Потому, что считаешь ее своей родственницей?

— Почти… — не стал спорить Сандро. — Но после этого случая мне придется отказаться от ее услуг. Симона очень расстроится, но поймет меня.

— Мне кажется, или из всех помощников по хозяйству ты больше всего расположен к этой женщине?

— Симона хорошо понимает меня. Она видит сны — вещие, но почти все они кошмарны. После того, как приезжает ко мне, она боится ложиться спать. Ее видения отрывочны и туманны, так что ей редко удается предотвратить катастрофу. Да она и не хочет развивать этот дар. Считает его наследием дьявола.

Я задумалась. Получается, Симона стала кем-то вроде пророчицы, и все из-за Сандро и его так называемых «друзей». Но не мне судить ее за отказ от способностей. Страшно представить, каково это: видеть во снах гибель и несчастья людей. Страшнее только видеть все воочию. Как Сандро. Его фотографии — это кошмары, ставшие реальностью.

— А у других работников? — поинтересовалась я. — На них тоже как-то повлияли орбы?

— Нет, только Симона, — отозвался Сандро. — Орбы воздействуют на всех, но не в каждом от этого просыпается дар.

Разговор о сверхспособностях, граничащих с безумием, заставил меня вспомнить и о собственных «возможностях». Хотя, их сложно назвать суперскими.

Я взглянула на Сандро, не скрывая внутренней тревоги, и спросила:

— А слышать орбов можно? У них есть голоса?

— Почему нет?.. — рассудил Сандро. — Если камера может фиксировать их внешний вид, то вполне вероятно, что они могут издавать и какие-то звуки.

— Кажется, я их слышу. Но не голоса, а скорее нечто, похожее на скрежет или шуршание. Вот бы научиться их понимать…

Мы еще недолго поболтали о «друзьях» Сандро и об их возможностях. Но чем больше обсуждали, тем отчетливее понимали, что ничегошеньки мы о них не знаем. Только то, что они сами готовы показать или сообщить иным образом.

Мне даже стало забавно и неловко. Вот как я приду в отдел и стану рассказывать Николаичу обо всей этой мистике? Да меня же поднимут на смех, и это в лучшем случае. В худшем — отправят на обследование. Впрочем, в органах и без меня придурков хватает. Одним больше, одним меньше…

Размышления о будущем заставили вернуться к опасной и тревожной теме.

— Теперь ты будешь строить новый дом или купишь уже готовое жилье? — спросила у Сандро.

Он долго молчал, а лицо его стало хмурым, как осеннее небо. И ответ сразил меня наповал.

— Я вернусь в Италию. Утром перегружу фотографии в контейнер и арендую самолет. Не стоит искушать судьбу. В этот раз все обошлось, и никто не пострадал. Но все может повториться.