Подкидыш для депутата. Выбор сердца

Пробегаю глазами документы. Прежде всего, цепляюсь за фамилию — Ильина. Катя на девичьей? Паспорт не тот в гинекологию взяла? Или запуталась в своих альтер эго?

С подозрением смотрю на Екатерину исподлобья, а она хмурится, поймав мой взгляд, и предпринимает слабую попытку забрать карту. Но я не выяснил главное, поэтому держу крепко. Тоненькие женские пальчики соскальзывают с папки, а ноготки с тихим скрипом царапают глянцевую поверхность.

Катя вздыхает, складывает руки на груди, сводит брови и с вызовом вздергивает подбородок. Однако не произносит ни слова, словно от меня первого шага ждет. Пользуясь моментом, сканирую ее всю.

Волосы убраны в хвост, из-за чего четко видны отросшие блондинистые корни. Катя решила вернуть свой естественный цвет? Игра закончилась, и ей больше не надо маскироваться. На секунду задумываюсь, что не против взглянуть на натуральную блондинку в ее «исполнении». Впрочем, мне она любой нравится, ведьма.

Вновь начинаю раздражаться, но остываю, как только обращаю внимание на миниатюрную фигуру Кати. Она похудела. Сильно. Словно растаяла. Осиную талию, кажется, можно обхватить ладонями. Животика практически не видно. Бедра, конечно, все такие же аппетитные, но сами ножки, как у модели, подписавшей пожизненный контракт. Возможно, это модно и должно привлекать, но у меня сейчас единственное желание — накормить Катю. Что произошло с ней?

Кожа цвета белого фарфора, и не спасает даже румянец, что вспыхивает на впалых щечках, стоит лишь Екатерине заметить, как пристально я ее изучаю.

— Дима, мне к врачу надо, — срывающимся голосом лепечет она.

При этом смотрит мне прямо в глаза. Печально, жалобно, будто котенок, выброшенный на улицу. Катя сломлена, но я не знаю наверняка, в чем причина такого ее состояния. Со своей стороны, я сделал максимум: отдал клубы, оставил их с мужем в покое, даже мстить не стал! Какого черта она до сих пор видит во мне чудовище и хочет скорее сбежать?

Не выдерживаю этой битвы взглядов — и возвращаюсь к бумагам. Замираю, снова и снова перечитывая одну и ту же строчку.

— Беременна? — бросаю коротко.

Тон равнодушный, будто мне все равно. Тем временем внутри все кипит. Я ведь знаю ответ: только что нашел его в Катиных документах. И на самом деле хочу спросить совсем другое, но не решаюсь.

— Нет! — испуганно взмахивает высоким хвостом.

Не выдержав, усмехаюсь. Серьезно? У меня в руках заключение гинеколога!

Осознав, насколько глупа ее ложь, Катя поспешно исправляется:

— То есть да, — произносит чуть слышно. — Но тебя это не касается, Дима. Ребенок не твой.

Выстреливает в меня жестокой фразой, а сама и бровью не ведет. Смелая и… глупая. Потому что не понимает, как сильно в этот момент хочу ее придушить!

До боли сжимаю челюсть, быстро опускаю взгляд на Катины бумаги. Лишь бы на нее саму не смотреть сейчас.

Не мой ребенок, значит? От другого беременна? От своего урода мужа? Чего же он тогда условия нормальные жене обеспечить не мог? Сплавил сюда на сохранение. Впрочем, тот подонок вполне мог так поступить.

Но все же…

Я проверю Катины слова!

Пролистываю «обменную карту», пропускаю целый ворох каких-то справок и анализов. Что же их так много-то! Ощущение, будто Катю не к родам, а к полету в космос готовят. С трудом, но все же нахожу интересующую меня информацию.

Срок. Точный срок. По календарю и по узи.

Мысленно сверяю даты, и из груди вырывается победный смешок. Я будто джек пот сейчас выиграл.

— Я все еще не разучился считать, Кать, — ухмыляюсь довольно. — И на этот раз отлично все помню.

Намекаю на ее обман по поводу Маши и нашей с Катей совместной ночи, которую я якобы забыл. Теперь же все иначе.

Я уверен, что в тот отрезок времени, когда мы были вместе, эта лгунья спала только со мной. Ее муж, по информации из проверенных источников, прохлаждался за границей и вернулся в день нашей ссоры. Сама Катя была под моим постоянным контролем. Ей нужно было серьезно постараться, чтобы изменить мне. Да и не похожа она на легкомысленную особу, которая «тестирует» чужие постели. Достаточно вспомнить, скольких мне усилий стоило затащить ее в свою! Зато сразу наверняка.

Улыбаюсь одними уголками губ. Все-таки Катя не выпила те таблетки. Наверное, я — полный придурок, но… рад этому.

Нам надо обсудить случившееся. Решить, что делать дальше с нашими странными «отношениями».

— Послушай, Кать, ты носишь моего ребенка и… — уравновешенно начинаю я, но она вдруг срывается.

— Ты заберешь у меня его? Как Машу?

Укладывает ладони на свой чересчур плоский для беременной животик и судорожно всхлипывает. Ох, уж эти вспыльчивые будущие мамочки!

Еще и Машей меня попрекает! Сама ее из детдома «в аренду» взяла, на время. Чтобы меня наказать. Теперь я крайний! Все для Машеньки делаю, бьюсь с удочерением, как безумный. Но нет. В глазах Кати я — монстр! Да и плевать!

— Сейчас это чисто физически невозможно, — качаю головой. — Катя…

Но она не намерена слушать. Вместо этого начинает плакать. Одинокие слезинки стекают по ее бледным щекам, глаза тут же краснеют.