Подкаст «Слушай ложь»

Нервно сглатываю. Он машет мне рукой, разворачивается и уходит. Я слушаю, как удаляются его шаги.

Правда.

«Правда не имеет значения». Голос – голос Савви – звучит так ясно, как не звучал уже много лет.

Это Савви со мной говорила. С первых дней после ее смерти, когда ее крики были такими громкими, что я думала, что у меня взорвется голова, до более позднего периода, когда она стала тише, превратившись в вечную спутницу, склоняющую к убийству.

И до сегодняшнего дня, когда она устала от того, что на нее не обращают внимания.

«Убьем…»

Я закрываю глаза, пытаюсь прогнать воспоминание, но оно не уходит. Она тут уже несколько дней, отголосок в каждой моей мысли, – кричит, чтобы я обратила на нее внимание.

Формируется воспоминание, яркое и отчетливое, не поблекшее за эти годы, а только ярче заигравшее красками.

ЛЮСИ

Пять лет назад

– Я знаю, что правда не имеет значения. – Я сидела за пустой барной стойкой, с кухни до меня едва ли долетал смех сотрудников. Ресторан только открылся, за столиками было совершенно пусто. Только мы с Савви.

Она стояла напротив меня по ту сторону барной стойки, облокотившись на нее. На Савви была майка, обнажающая татуировки – цветок на одной руке, Харли Квинн на другой. Ей всегда нравились суперзлодеи. Об этом никто никогда не говорит. Может, им это не кажется чем-то важным.

Она была красива: большие глаза с уголками вниз, волосы – темный блонд – собраны в небрежный пучок. Макияж вокруг глаз почти всегда был немного смазан. Я была почти уверена, что она забывала смывать его по вечерам. Просто поправляла утром и начинала свой день.

Один парень как-то сказал ей: «У тебя в жизни полный бардак, но это весело». Довольно грубо, но он был прав.

Мой же бардак веселым вовсе не был.

У меня был синяк на щеке. Маленький. Его легко было бы закрыть макияжем, но я хотела, чтобы Мэтт его видел, чтобы его мучила совесть. Не сработало. Он всего лишь демонстративно поднял руку, чтобы показать, где я его поцарапала.

Савви была права. Всем было бы плевать, если б я сказала, что поцарапала его, защищаясь. Что насилие начал он.

Хотя с этим он поспорил бы. Мэтт сказал бы, что это я начала, когда снова стала на него кричать. «Не начинай, если не можешь закончить», – так он всегда говорил.

– Он сказал, что расскажет моим родителям, как я столкнула его с лестницы, если я уйду к ним, – сказала я.

– Ты не сталкивала его с лестницы, – сказала Савви.

Не сталкивала, но была уверена, что Мэтт правда думал, что столкнула. Он столько раз повторял эту ложь, что сам начал в нее верить.

Уже и я начинала в это верить. Теперь (фальшивое?) воспоминание того, как я со всей силы толкаю его, проигрывается у меня в голове рядом с (настоящим?) воспоминанием, как я гневно размахиваю руками, а он спотыкается, потому что снова напился.

– Но правда не имеет значения, – повторила Савви.

– Мне надо было себя контролировать, – мягко сказала я. Надо было просто расплакаться. Принять все удары, а потом уползти и показать всем шрамы. Надо было быть примерной жертвой. Правда не имеет значения, если бьешь в ответ.

– У меня идея. – Савви наклонилась ко мне. Заглянула в глаза. На лице – ни следа улыбки, взгляд – холодный и серьезный. – Убьем твоего мужа.

Глава 22

ЛЮСИ

Нина звонит мне на следующий день после бабушкиной вечеринки.

– Ты реально пригласила Бена на бабушкин день рождения? – говорит она вместо приветствия.

Потягиваюсь на кровати. Уже поднявшееся солнце проникает в комнату через жалюзи. Прячусь от родителей в своей комнате, как подросток.

– Это бабушка его пригласила… Стоп, а ты откуда знаешь?

– Мне позвонили трое разных людей, и все они сказали, что он пришел на день рождения и устроил там сцену.

– Не совсем. Скорее, просто сидел и наблюдал за хаосом, развязавшимся из-за его появления.

– Боже мой…

– Я, честно говоря, жалею, что не сняла все это на видео.

Хотелось бы мне снова посмотреть на самонадеянную ухмылочку Бена. Это не супергеройская улыбка. Это ухмылка человека, которому нравится смотреть, как все вокруг горит.

– Ты правда собираешься дать ему интервью?

– Да. Помогу заполнить некоторые пробелы.

– Не знаю, гениально это или глупо, Люси…

– И я не знаю.

Она смеется.

– Хочешь сегодня прийти на ужин? Эмметт присоединится, он по воскресеньям выходной.

– Можно.

Что угодно, чтобы выйти из дома.

– Отлично. Сейчас скину адрес.

* * *

Нина Гарсия живет в районе, который всегда казался мне самым скучным. Строители быстренько возвели кучку домов на северо-западе Пламптона, очень похожих между собой. Когда едешь по улице, кажется, что ты в начале какого-то ужастика. Слишком идеально, чтобы быть настоящим.

Припарковываюсь и выползаю из машины.

Похоже, я была неправа – Нина действительно хотела, чтобы я познакомилась с ее детьми. Она всегда была слишком доброй.

После стука мне открывает дверь маленький темноволосый ребенок с чем-то синим вокруг рта.

– Привет, – говорю я.

Ребенок ничего не отвечает. Просто смотрит на меня. Я всегда уважала способность детей пялиться, совершенно не стесняясь. Им все равно, если вам от этого неловко. Детям плевать на чьи-то там чувства.