Подготовка к исполнению замысла

— Придется добавить до семидесяти, — предлагаю.

Стас кивает, соглашаясь. Раздумываю: «Может мне отказаться от своей доли? Пусть ребята заработают напоследок! Но не вызову ли я подозрения этим отказом?» Нет. Буду, как все.

— А ты почему все время молчишь? Участвовать не хочешь? — спрашиваю Леднева.

— Конечно, не хочу. Я и раньше с этим делом не связывался. Мутное оно какое-то. Но раз надо, то поеду, если больше некому.

— Спасибо, Серега. У наших ребят еще детство в ж…пе играет, — смотрю на возню, затеянную пацанами.

Стас молча пожимает ему руку.

— Несколько дней до поездки у нас есть. Пусть ребята скатаются еще раз или несколько в заброшенные деревни, — ставлю Стасу задачу. — Нужно в последний раз вывезти в Москву как можно больше, — предлагаю. — Зови всех сюда, — прошу и ищу веточку.

— Смотрите, — обращаюсь ко всем и вычерчиваю на земле наш маршрут первого этапа похода по старой дороге, деревни на ней и современную трассу. — Эти две первые деревни, самые близкие к трассе. К ним летом можно проехать по старой подсохшей дороге, поэтому там сейчас живут люди. В следующей деревне вы уже побывали. Дальше есть еще две деревни, так же явно пустые. К ним можно попробовать пройти от трассы через лес от одного километра до пяти, держа солнце слева. Необходимо разделиться, чтобы охватить все деревни. Ехать лучше на рейсовом автобусе, чтобы не опасаться за мотоциклы. Найденное вынести к трассе и спрятать, закутав в пленку от дождя, иначе «доски» подмокнут и потеряют в цене. Потом съездите на мотоциклах и привезете груз. Этим нужно заняться уже завтра.

Оглядываю заинтересованные лица ребят и сообщаю:

— Из-за чьих-то длинных языков в поселке стало известно о наших делах, значит милиция в курсе, чем мы занимаемся. Хозяйские иконы придется вернуть. Сегодня же заберете их у Стаса. Делаем последнюю поездку в Москву и «завязываем» с этим делом. Хватит рисковать. Придется в ближайшие дни всем напрячься, чтобы больше заработать.

Поднялся возмущенный гул голосов. Гадали, кто мог проговориться и недовольные прекращением торговли иконами. Леднев прекратил спор, заявив:

— Меньше хвастаться подругам и знакомым было, откуда деньги и джинсы, вот и «обломались»!

Простодушный Яшка, что-то прикидывая про себя, поинтересовался:

— Когда, на х…й, бл…дь, тьфу, поедете в Москву?

— Через два-три дня, — лукавлю, планируя поездку на более поздний срок.

Снова поднялся «галдеж» недовольных пацанов, пока Стас неожиданно не спросил:

— Ты новые песни написал? Когда нам споешь?

Все замолчали и заинтересованно уставились на меня.

— Есть немного, но среди них нет блатных и дворовых. Все же знают, где я месяц был. Представляете, там на каждого пацана по четыре девчонки-комсомолки было! — заявляю.

Послышались шутки и смех. Всем хотелось побывать в тех условиях.

— Да, ну! Они все правильные, наверное, были. Не потискать, не завалить, — выразил сомнение Вермут. (Он всегда ко всему скептически относится).

— Бабы, есть бабы! Какой бы идеологии они не были, какой бы значок не носили и как бы строго не воспитывались, у них одно на уме — найти мужа и родить от него ребенка, — назидательно заявляю и вспоминаю поговорку: — «Наше дело не рожать! Сунул, вынул и бежать».

Все заржали. Вспоминаю анекдот по теме:

«Пока он решался познакомиться с ней, она успела выйти за него замуж и родить двух детей!»

Опять здоровый жизнерадостный хохот.

— Ты так и не сказал, когда песни петь будешь? — напомнил Леднев.

— Успею еще, — отмахнулся. — Завтра надо день посвятить творчеству. Привести мысли в порядок, занести придуманное на бумагу, отшлифовать текст и мотив, — информирую о планах и вспоминаю про обещание директору и Евгении Сергеевне.

— Посмотреть бы, на х…й, бл…дь, тьфу, как ты придумываешь? — помечтал простодушный Яшка.

— Этот процесс, Серега, требует уединения и сосредоточенности, — отговариваюсь. — Ты разве не собираешься, завтра за добычей? — напоминаю.

— Ой, и точно, — вспоминает он.

Пацаны начали планировать кто, куда и с кем завтра отправляются по деревням. У меня поинтересовались, какие деревни находятся от трассы дальше, а какие ближе.

— Понятия не имею. Трасса прямая, как стрела, а старая дорога петляла, как бык поссал.

— При чем здесь бык? — кто-то поинтересовался.

— Так говорят. Ты сам попробуй в движении ссать по линейке, не придерживая рукой, — предлагаю со смехом.

Опять все заржали и начали подшучивать над любопытным. Затем стали бросать жребий, кто в какую деревню пойдет.

Разговор с мамой.

Вечером подвергся мамой настоящему допросу. От тети Светы поступило письмо, в котором она интересовалась сроками моего приезда в Ленинград вновь. Мама письмо нам с отцом не показала. Пришлось догадываться, что сестра просила маму меня не задерживать и обещала за мной присмотреть. Интересовалась окончательным исходом моей миссии в Ленинграде и радовалась, что мне помогла, как смогла. Готова сделать все, что угодно, чтобы помочь мне снова.

«О чем еще поделилась тетя Света с мамой, из-за чего нам с отцом не показывает письмо?», — заинтересовал вопрос. Мама подозрительно посмотрела на меня: