Подготовка к исполнению замысла

От вечернего шума устанешь
И по старым проулкам пройдёшь,
И друзей своих рядом с собою представишь,
И бараковский воздух хлебнёшь.

Вечерок этот дивный блаженный
Повторяется с каждой весной,
Ой, затянет тебя он беседой душевной,
Закачает, как мост над рекой.

И припомнятся звуки баяна
Из распахнутых в вечер окон,
Копу вспомнишь, соседа-буяна
И распитый в сортире флакон.

Помнишь, пиво носили мы в банке,
Ох, ругался на это весь двор
И смолили тайком мы с Серегой в сарайке,
А потом был с отцом разговор…

А ведь когда-то мы могли
Сидеть с гитарами всю ночь,
И нам казалось, что всю жизнь
Мы будем вместе всё равно.

Серега, Вовка и Андрей,
Чтоб не придумали про нас,
По кругу шёл стакан с вином
В последний раз, как в первый раз.

Где теперь, вы теперь далеко,
Далеко вы теперь от меня,
Мои дворовые друзья,
Мои давнишние друзья,
С вами был, с вами есть я.
Мои друзья.

Серега, Вовка и Андрей.
Виталий, Генка и Сергей.
Серега, Вовка и Андрей.
Виталий, Генка и Сергей.

*Любэ*

Ребята дружно похлопали, а кто-то из девчонок поинтересовался:

— Ты в бараке живешь?

— Я живу в заводском поселке. У нас многие так живут, — объясняю. — Будем про будущее думать. «Хат не будет, дворец на каждую семью. С колоннами, с фонтанами, а завалинки из кафеля. Парное отопление!». На балконе будем какаву пить, — переиначиваю и цитирую монолог Яшки-революционера из фильма «Бумбараш».

Кое-кто, вспомнив, засмеялся и стал объяснять заинтересовавшимся соседям. Снова киваю Ленке. Горло уже начало саднить и хотелось пить. Девчонки поют «Дальнобойщика». Многие с удовольствием подхватывают. Затем пою «Седую ночь» и «Таню». По окончании кто-то из девчонок бестактно поинтересовалась:

— Сережа, у тебя девушка дома есть?

Многие ребята и девчонки возмутились неучтивым вопросом, но чувствую, что некоторые ждут моего ответа.

— Может тебе результаты медицинских анализов, сообщить, которые получил перед лагерем? — спрашиваю, намекая на некорректность вопроса.

— Что такого я спросила? Интересно же! — оправдывается не понимая.

— Подозреваю, что у меня образное мышление. «Таня» — это собирательный образ. В песню можно подставить любое женское имя, — объясняю привычно. — Вот послушайте грустную песню о трагической любви, — предлагаю песню Сплин «Романс»:

И лампа не горит,
И врут календари,
И если ты давно
Хотела что-то мне сказать,
То говори.
Любой обманчив звук,
Страшнее тишина,
Когда в самый разгар веселья
Падает из рук бокал вина…

Помолчали. Кто-то не выдержал:

— Как грустно.

Пою, чтобы поднять настроение «Все пройдет» и «Городские цветы». Чувствую, что в горле, как наждак.

— Ребята, мне надо передохнуть, иначе поврежу голосовые связки. Не привык подолгу петь. Мне необходимо попить, — признаюсь. — Может, кто другой выступит? — предлагаю и откладываю гитару.

— Я сейчас принесу, — подхватывается Колька.

Придерживаю за ветровку, порывающуюся вскочить Маринку. Колька с соседом исчезают в темноте. Петь сольно никто не решается. Тогда Наташка предлагает попеть пока всем лагерные песни и разучить неофициальный гимн «Корчагинца». Ведь скоро конец лагерной смены и всем надо будет петь ее. Напоминает слова, пытаясь напеть:

На Волге костер зажгли мы с тобой
На долгие годы.
Себя мы связали судьбою одной
И именем гордым

Ну что же, пора. Теплоход отойдет,
Запомни сей вечер.
Слезинки в глазах, а губы твердят:
— До встречи, до встречи!

Вспоминай же о «Корчагинце» почаще,
Придет время, сам поймешь тогда
Расставанье для друзей для настоящих,
То же самое, что ветер для костра…

*Автор неизвестен*