Поддай пару

Мокрист по своей природе был принципиальным противником двух часов ночи: он предпочитал, чтобы это время случалось только в жизни других людей. Находясь в дороге, он не возражал против здоровой дозы свежего утреннего воздуха — особенно на железной дороге (это напоминало отдых на лоне природы и потому казалось особенно увлекательным). Но быть разбуженным в столь поздний час в собственной постели было немыслимо. Это требовало божественного возмездия, хотя Мокрист и не стал требовать его по отношению к сэру Гарри, который заявился к нему на Лепешечную улицу, и целый ад следовал за ним по пятам.

Дворецкий Кроссли поспешил предстать перед сэром Гарри, как того требовал этикет, но тот взлетел по лестнице, подсовывая листочки с кликами под нос всякому, кто попадался на глаза, и ворвался в спальню Мокриста с громогласным криком:

— Кто-то в Чортовом лесу напортачил с паровым устройством и умудрился убить двух человек, включая себя. И знаешь еще что? Семафорщики с башни Промежа увидели взрыв, спустились и обнаружили останки, а ты знаешь семафорщиков! Новости уже разлетелись повсюду! Вместе с ошметками бедолаг, видимо. Две смерти, господин фон Губвиг. Пресса наши кишки на подвязки пустит.

К этому моменту Мокристу удалось надеть брюки нужной стороной вверх. Он выпалил:

— Но, Гарри, мы ничего не делаем в Чортовом лесу. Да, мы планировали в будущем проложить короткую ветку до Промежа, должно быть прибыльное направление, но этот случай никак с нами не связан. Кроссли, принеси, пожалуйста, сэру Гарри крепкого бренди и мягкое кресло.

— Связано, не связано, Мокрист, ты должен понимать, что пресса слетится на эту историю, как мухи на навоз.

К его огромному раздражению, Мокрист сказал:

— Верь мне, Гарри. Верь мне. Это не наша вина, и я не вижу причин для паники. С прессой я разберусь. Они должны выдвинуться в Чортов лес с рассветом, так что я, пожалуй, поеду прямо сейчас, чтобы получить фору, — сказал Мокрист.

— Это не игра! — вспылил тот.

А Мокрист бросил ему через плечо:

— Извини, Гарри, но мне помогает эта мысль.

Когда он уже спускался по лестнице, а взбешенный Гарри топал за ним по пятам, домой вернулась Ангела Красота. Иногда она работала на Гранд Магистрали по ночам. Мокристу она говорила, будто делает это для того, чтобы люди не расслаблялись, но он-то знал, что на самом деле она просто любила поздние смены ясными ночами, когда огонечки сообщений порхали с холма на холм, как светлячки.

В этом было очарование семафоров, и не только гоблины подпадали под него. Ангела Красота знала и не возражала против того, что семафорщики и семафорщицы крутили романы среди мерцающих огней. Немало предложений было сделано по ничего не подозревающему воздуху под покровом ночи, и рано или поздно на свет появлялись маленькие семафорята.

Однажды Ангела Красота сказала Мокристу:

— Семафорщиками и тем более семафорщицами становятся особые люди, поэтому пусть они женятся между собой и рожают детей нужной крови. За ними наше будущее, и упасите боги, если их супруги не будут тоже работать на семафорах. Люди с клик-башен — особый сорт, а подобное всегда тянется к подобному.

Когда Мокрист сообщил ей о новостях в Чортовом лесу, она скрылась в своем кабинете, и Мокрист услышал, как туда, топоча, сбежались гоблины, а потом на крыше застучали семафоры. Вскоре Ангела Красота направила к нему гоблина с клик-бланком, на котором он прочел: «Новости из Промежа. Тчк. Взорвался котел. Тчк. Не поезд. Тчк. Трагически унесло жизни двух человек, но наших двигателей поблизости не было. Тчк».

Это открытие только укрепило уверенность Мокриста в себе, и он хлопнул Гарри по плечу со словами:

— Прошу тебя, Гарри, успокойся. Я гарантирую, что все образуется. Мне только нужно, чтобы вы с Диком встретили меня в Чортовом лесу, и как можно быстрее. И вот еще что. Думаю, нам может понадобиться Громогласс.

Пришло время для очередного разговора с глиняной лошадью. Мокриста беспокоило то, что он собирается в долгое путешествие после такого короткого перерыва, но лошадь ответила:

— Господин, я лошадь. Быть лошадью — дело всей моей жизни, и я доставлю тебя до Чортова леса в два счета. Садись в седло, пожалуйста, и поедем.

В аллюре Мокрист нашел некую золотую середину. Лошадь из плоти и крови физически не смогла бы скакать на такой скорости, не заплетаясь ногами — но ему удалось покрыть полсотни миль до Чортова леса к рассвету без особых увечий в области пониже спины.

Первым делом он разыскал ближайший к месту происшествия трактир, который держал Эдвард Прадед. Там наливали крепкое пиво и эль. По крайней мере, так было написано на большой вывеске за стойкой, а Мокристу не хотелось спорить.

Трактирщик был уже одет. Он смерил Мокриста взглядом и сказал:

— Я так и думал, что явится кто-нибудь вроде тебя. Городской? По поводу взрыва? Журналист? Если журналист, я хочу денег.

— Нет, я представляю железную дорогу, — ответил Мокрист. — Я узнал о взрыве и приехал выяснить, что произошло.

Прадед снова оглядел его с головы до ног.