Подчинение

— Если тебе неприятно — сообщай об этом незамедлительно. Наша игра остается игрой и не распространяется на личную жизнь. Есть вопросы? Можешь задать.

— Как? — тут же слетает в губ.

— Легко, — его палец обводит контур моих губ и резко проникает в рот, заставляя вздрогнуть от неожиданности. — Соси.

Чувствую, как лицо покрывается краской. Его палец у меня во рту. Солоноватый. С твердой подушечкой. Я даже языком не шевелю — он сам дотрагивается до него. Профессор терпеливо ждет, выжидающе смотрит своими магнетическими глазами, будто вот-вот опоздает на утренний рейс.

— Не думай ни о чем, просто сделай, что я сказал, — раздается ближе.

Не думать, значит? Сложно. Очень сложно отбросить мысли на задний план и поддаться его словам, учитывая, что мы встретимся в пятницу на его занятиях, а мне придется смотреть на него, как ни в чем не бывало.

«Эти отношения не для меня», — проносится в голове уже который раз подряд.

«Ты просто не пробовала иначе», — вторит еще одна возникшая в голове мысль.

«Но он же мой преподаватель», — набатом стучит еще одна фраза.

«Тем не менее тебе не противно от требования Профессора».

Да. Не противно. И это меня пугает.



Глава 10

Все еще нерешительно смотрю на смуглую кожу, не шевелюсь. Хочется прикрыть глаза и сделать вид, что меня здесь нет. Однако вкрадчивый и глубокий голос профессора Салливана возвращает в реальность.

— Давай.

И я начинаю нашу игру. Совершаю первое поступательное движение. Обвожу языком подушечку, всасываю губами фалангу. Не отрывая глаз от Профессора. Ни на секунду не прекращая зрительный контакт. Он не требовал, чтобы я смотрела вниз, а я не хочу глядеть на подол своего платья.

Для меня оральные ласки не являются чем-то необычным, но сейчас, выполняя команду Профессора, внутри возникает странное ощущение. Словно я делаю что-то запретное, аморальное, не вписывающееся в установленные обществом рамки. За этот проступок мне ничего не будет. И ему тоже. Пока о нас никто не узнает. Черт! А если узнает? Что же будет?

— Не думай! — жесткий голос Профессора заставляет неприятные мысли уйти на второй план.

Не получается полностью отключить мозг и поддаться ощущениям — разум все равно подкидывает неприятные словечки. Однако это происходит уже не так часто. Продолжаю свои манипуляции уже более уверенно, чувствуя внутри прилив смелости. Это не так страшно, как казалось раньше.

В его глазах мелькает одобрение. Еще немного, и уголки четко очерченных губ поднимутся. Профессор будто хочет улыбнуться, однако мимика скульптурного лица остается прежней. Он всего лишь поворачивает голову в бок. Медленно. То в правый, то в левый. Будто пытается рассмотреть мои посасывания с разных ракурсов. С одной стороны — это смущает, а с другой… Нет. Ни о чем не думать. Поддаться своим ощущениям.

— Прекрасно, — мужчина аккуратно вытаскивает палец и проводит влажную дорожку по контуру моих губ. — Теперь сними с себя платье.

«Ну хотя бы не просит его орально удовлетворить. Уже хорошо», — проносится моментально в голове. Может, все впереди? Не думать, Габи.

Однако, стоит мне стянуть праву лямку, чувствую, как стыд накрывает мое скованное тело. Движения медленные, неуверенные. Вроде бы стесняться нечего — я уже стояла абсолютно голая перед Профессором, но что-то все равно тормозит своеобразный стриптиз. Тем не менее он не торопит, терпеливо ждет, когда я преодолею гадкое чувство, и окажусь перед ним в одних колготках, жутко неудобных трусиках-танго и туфлях на шпильках.

— Молодец, — окинув меня довольным взглядом, продолжает: — Теперь сними с меня рубашку.

Профессор не отводит огненный взгляд от меня. И я не отвожу. Потому что чувствую, что если опущу глаза вниз, в стороны или поверх головы, то потеряю нить уверенность, которая постепенно утолщается и защищает меня от нападков собственного разума.

Но мне приходится перевести взгляд на его руки, чтобы расстегнуть манжеты. Вновь движения скованные, пальцы рук подрагивают. Нужно на него посмотреть. Мельком. Увидеть одобрение, подпитаться уверенностью в действиях и не подпустить голос морали близко к разуму. Кое-как расстегиваю манжеты накрахмаленной рубашки, поднимаюсь к пуговицам на груди. Стягиваю петельку с каждой.

Его темные омуты не отрываются от меня ни на секунду, чувствую, как они скользят по моему обнаженному телу, останавливаются на затвердевших вершинках. Обращаю внимание не на пронизывающий взгляд Профессора, а на открывшееся тело.

Хочется прикоснуться к нему. К загорелой коже, покрытой небольшим количеством темных волос. К крепкой грудной клетке, которая мирно поднимается и опускается. К широким плечам. Точнее к правому, где красуется татуировка в виде каллиграфической цитаты на незнакомом языке. К четко прочерченным кубикам пресса. Он и правда хорош собой, девочки из гламурного клуба не обманывали.

Дотрагиваюсь. Едва ощутимо. Позволяю себе, когда вытаскиваю полы рубашки из-под брюк и освобождаю последнюю петельку от пуговицы. Мои глаза падают ниже. К выпуклости на брюках.

— Не туда смотришь, — осаждает строгий голос.