Подчинение

— То есть вас не волнует, что нам может влететь, если кто-то узнает? — вопросительно выгибаю бровь. — Связь преподавателя и студентки запрещена уставом университета! Я не хочу, чтобы меня исключали.

— А я не хочу, чтобы одна девчонка растрепалась о необычных вкусах своего преподавателя, — говорит он чуть громче, но так же спокойно.

Какой рисковый. Только я не из тех. Мне нужна практичность и уверенность в завтрашнем дне. В словах, в действиях. Я не могу спонтанно принять решение. И, будь у меня выбор, я бы отказалась от перспективного предложения.

Только этого самого выбора у меня нет…

— Нам нужно определить твои границы, через которые я не стану переходить. Если бы вчера я не достал иглы, ты бы спокойно могла продолжить сессию.

— Думаете?

— Не думаю — знаю. Когда нижней неприятно, это сразу чувствуется. От тебя поступил сигнал только в начале игры с иглами, а до этого… Думаю, ты сама помнишь реакцию своего тела.

Помню. Точнее тело помнит. Низ живота тут же реагирует вчерашние прикосновения профессора. Но вопрос в том, согласен ли с ним разум? Испытала ли я настоящую боль, от которой сворачиваются внутренности? Получила незабываемое наслаждение, о которой пишут лишь в книгах? Не знаю. Ни то, ни другое. То боль, то удовольствие. То страх перед неизвестностью, то радость от совершенного действия. Сложно сказать, понравилась ли мне первая сессия, потому что я сама не знаю.

— Мне нужно подумать и…

— Завтра придешь на пробную сессию, — профессор застает меня врасплох. Как на пробную? Я еще не согласилась. Я вообще хотела подумать, взвесить все плюс и минусы, а слова профессора Салливана давят на меня. — Не смотри так удивленно, у нас мало времени.

— А вдруг…

— Клуб «Пороки».

— Но если…

— Жду тебя ровно в девять вечера. Не опаздывай.

Вот и все. Вот и мое согласие. Меня обложили со всех сторон. Если я буду мучиться все это время? Буду испытывать боль и молиться, чтобы все это поскорее закончилось? Это же насилие над телом, над разумом, над сознанием. Или он садист? Черт! Я даже об этом не подумала. Тогда почему он не закончил сессию, увидев в моих глазах шок?

— Держи. Тебе пригодится, — он протягивает небольшой конверт.

Неужели решил отдать сразу деньги? Вряд ли — конверт слишком худой. Или там находится кредитная карта, откуда можно списать средства? Нет. Ошиблась. Вижу только клубную пластиковую карту с названием клуба, в котором мы вчера встретились. Вместо моего имени стоит золотистое «Гость».

Больше ничего не говорю. Не осмеливаюсь поднять глаза на преподавателя. Тихо выхожу из кабинета и аккуратно закрываю за собой дверь, будто боюсь разбудить спящего младенца. Зря. В коридорах все равно шумно, ничего не поделаешь, однако поток мыслей в голове выбивает меня из реальности. Меня будто опустили в толщу воды, откуда не доносятся голоса студентов. За исключением одного.

— О, Габи, я тебя обыскалась! — Лили тут же возникает передо мной. Веселая, довольная, в темных глазах сверкают огоньки. Значит, собрание удалось. — Ты где пропадала? Что ты забыла у Салливана?

Вот черт! Сейчас я совсем не готова отвечать на вопрос подруги.

— Да так, выясняла кое-что по поводу доклада.

Так, вроде бы не смотрит, как надзиратель в колонии для несовершеннолетних. Поверила, значит. Фух! Можно выдохнуть.

— Хорошо. Пойдем в кафетерий, у меня столько новостей! Кстати, мне тут на ухо шепнули, что к тебе Стифлер клеился.

Не удивительно. Слухи по кампусу быстро разносятся, несмотря на размеры территории.

— Не клеится, просто на вечеринку пригласил, — пожимаю плечами.

— Надеюсь, ты пойдешь.

— Что? — во все глаза смотрю на подругу и пытаюсь найти хотя бы толику сарказма на шоколадном лице. Но его нет — Лили абсолютная серьезность.

— Ой, Габи, не строй такую морду лица, — отмахивается она. — Мне нужно туда пробраться. Как раз заведу тему благотворительного бала, а у этого Стифлера недоделанного все студенты соберутся, даже эти богатые стервы.

— А я тут причем?

— При том, что он всех спаивать будет, а я не хочу попасться.

Боже… И почему ее несет все время в беспросветную задницу? И отказать нельзя — она же все равно пойдет, только без меня. К тому же обидится и месяц разговаривать не будет. Что произойдет с Лили за этот месяц, не говоря уже о вечеринке у Недостифлера вообще молчу.

— Если я не уеду к брату, то пойду, — отвечаю обреченно.

— Габи, ты прелесть! Что бы я делала без тебя!

«Ты бы сейчас стояла в обнимку со Стифлером, не представляя, какой он на самом деле бабник», — проносится в голове, вспоминая первый курс и первую вечеринку, но на деле я молча глотаю язвительную фразочку.

Подруга тут же душит меня крепкими объятьями. Эй, осторожнее! Я же задохнусь и не доживу до вечера. До встречи с профессором Салливаном…

— А у тебя как все прошло с Салливаном? Он даст тебе исправить доклад?