Подбельский

27 февраля 1917 года в Петрограде победило восстание. Накануне по призыву большевиков его начали рабочие, а 27-го на сторону восставших перешла и большая часть Петроградского гарнизона. Бюро Центрального Комитета партии выпустило манифест, звавший рабочих и крестьян покончить с царизмом.

Вечером в Таврическом дворце собрались первые делегаты Совета рабочих и солдатских депутатов. Самодержавие пало. Но не сдались помещики и капиталисты. Стремясь удержать власть, поддержанные меньшевиками и эсерами, они образовали буржуазное Временное правительство. В стране оказалось две власти — Советы и Временное правительство.

Двадцать седьмого февраля Москва уже знала о восстании в Петрограде. Ее рабочий класс также готовился выступить. Москвичи напряженно ждали подробных сообщений о петроградских событиях. Но газеты молчали, хотя уже 27-го имели довольно подробные сведения обо всем происходящем в северной столице. Московский градоначальник запретил печатать эти сообщения.

Тогда начали действовать большевики.

Во все редакции московских газет было передано срочное сообщение: «Сегодня, 28 февраля, в семь часов вечера, в доме № 15 по Большой Дмитровке состоится совещание ведущих работников московских газет…»

В просторной комнате, где собрались журналисты, было душно, накурено, шумно. Кто делился своими мыслями о происходящем, кто рассказывал веселый анекдот. Представители редакций были удивлены, увидев рабочих типографий среди приглашенных на совещание.

— Кто созвал совещание? — спрашивал представитель «Биржевых ведомостей» у коллеги из «Русского слова».

Но тот только поджимал плечами.

Открыл совещание Вадим Николаевич Подбельский.

Среди московских журналистов его уже знали. Но то обстоятельство, что именно он открыл такое совещание, немало удивило всех. Почему? Кто сейчас Подбельский? Говорят, что из «Русского слова» он ушел…

— Вчера в Петрограде произошли крупнейшие в истории России события, — начал Вадим Николаевич. — В России революция, а московские газеты решили об этом умолчать…

Среди присутствующих началось заметное волнение, перешептывания.

— Кому нужно это замалчивание? Это должно быть на руку рябушинским, цинделям, добровым и другим московским заводчикам банкирам. А может быть, господа журналисты «Биржевых ведомостей» или «Русского слова» не верят в прочность свершившегося? Может быть, они думают, что завтра Николай Кровавый, как справедливо его окрестил народ, снова будет у власти?

— Стоит ли мутить умы?.. — выкрикнул представитель одной из газет.

Да мы ничего и не знали, — пытался оправдаться редактор «Газеты-копейки».

— А при чем здесь вы? — спросил Подбельского представитель «Русского слова».

Вадим Николаевич жестом руки призвал к порядку.

— Отвечу сразу на все вопросы. Во-первых, я говорю с вами об этом не только как коллега-журналист, но и как представитель партии большевиков. А если хотите знать — так должен говорить любой честный журналист, которому дороги интересы революции, интересы России.

Слушали Подбельского внимательно.

— Московские газеты должны возобновить выход. И если в них не будет помещена подробная информация о событиях в Петрограде, об отзвуке революционных событий по всей стране, мы, большевики, призовем полиграфистов к забастовке.

Присутствующие переглянулись. Пользуясь минутным замешательством, представитель типографии Проппера, где печатались утренние и вечерние выпуски «Биржевых ведомостей», выкрикнул;

— Мы откажемся верстать газеты, если в них не будет подробнейшей информации о революции!.. Ведь что получается: как царь на фронт выехал — дается сообщение двенадцатым кеглем через всю первую полосу. А тут такие события, революция — и молчат…

— Все же кто вы такой, чтобы нам диктовать? — спросил еще раз представитель «Русского слова» Яблоновский.

— Не куражьтесь, Александр Александрович, — ответил Подбельский. — Вы-то меня хорошо знаете. Повторяю, я говорю от имени партии большевиков.

Совещание постановило предложить редакциям всех газет в очередных номерах подробно осветить события в Петрограде. Но московский градоначальник снова запретил это делать. И тогда забастовали наборщики. 28-го и на следующий день в Москве не вышла ни одна газета. Последующие события свели на нет запрещение градоначальника.

Через день-другой снова начали выходить все московские газеты. На первых полосах крупным шрифтом печатались заголовки: «Революция!», «Первые дни новой России», «Отзвуки революции в провинции».

2

Московские власти стремились спасти от революции хотя бы вторую столицу. Но усилия их были напрасны. Ничто не могло задержать ход истории. Окраины Москвы бурлили.

Двадцать седьмого февраля забастовали рабочие Рогожско-Симоновского района. В ночь на 28-е в рабочих кварталах на домах появились листовки. Это было воззвание Московского комитета областного бюро ЦК РСДРП (б) о выборах в Московский Совет рабочих депутатов.

Большевики в эту ночь были на заводах и фабриках. Меньшевики, эсеры — в центре, в городской думе. К утру в Москве уже существовал Комитет общественных организаций. Он положил основу буржуазной власти в городе.