Подарок (СИ)

Малышка стала очень крупной, и все чаще доставалось моим ребрам, наступал самый дождливый месяц лета — июль, и толстое зеленоватое стекло все чаще расчерчивали прохладные струйки. Однажды мне пришла в голову мысль: разбить стекло и поранить руку. Что бы дождь унес мою кровь, и хоть так пробил защиту башни. Но увы, то ли стекло оказалось слишком толстым, то ли я ослабела за время сидения в башне, но оно лишь упруго качалось и издевательски поблескивало.

В тот день светловолосая ведьма пришла рано утром, словно для того что бы полюбоваться на меня лохматую и измятую, после тяжелого сна в душной комнате. К обеду я привела себя в порядок, а за окном снова зашумел дождь, вспомнились родители.

Я грустно стояла у окна и смотрела на хлещущий с толстое зеленоватое стекло дождь. В жизни всегда есть варианты, так любил приговаривать мой папа, в очередной раз, меняя работу. Мама недовольно кривила губы и вновь раскладывала на столе планы, тетради и отчеты.

Папа у меня красавец — высокий, стройный, голубоглазый блондин с обаятельной улыбкой и легким характером. У него множество приятелей и знакомых, а еще самая крутая машина в нашем дворе КАМАЗ!

Мама полная противоположность папе — невысокая, среднего сложения брюнетка, она работает учителем младших классов в школе и часто надевает очки, или прищуривает карие глаза и тогда кажется, что она смеется.

Я очень люблю своих родителей, но теперь они от меня далеко. Получив хорошенький пинок по ребрам, я поспешила лечь — так легче, и почти не кружится голова.

И вдруг, легкая боль толкнулась в спину, я потерла поясницу и погладила животик, малышка лежала тихо, а поясницу вновь кольнуло. Сердце метнулось к горлу: началось!

Я тут же спрыгнула с кровати, вспоминая слышанные в детстве рассказы маминых подруг, и принялась гулять от стены к стене, время от времени тихонько поглаживая поясницу. Боль пока была вполне терпимой, но я слышала, что первые роды могут длиться долго, а потому начала тихонечко напевать, стараясь сохранить ровное дыхание. Стражи на мое топтание внимания не обращали — я бродила по комнате часами, что бы не ослабеть, и теперь эти тренировки принесли свои плоды — я пробродила так почти до ужина, когда на одном из поворотов меня внезапно скрючило, а по ногам полилась горячая жидкость. Вошедший с подносом стражник увидел мое скривившееся лицо и лужу на полу, и метнув поднос на умывальник выбежал зовя на помощь. Дверь открыта, только вот я никуда сейчас не убегу: оперевшись руками в кровать я пережидала первую сильную схватку, потом выпрямившись встретила вбежавших в комнату стражников:

— Что вам здесь надо? — сухо поинтересовалась я, разглядывая еду на подносе, кусок мяса показался мне вполне аппетитным и я впилась в него зубами, представляя, что это шея ненавистной блондинки.

— Миледи, у вас началось? — выдохнул один из стражей, глядя на невозмутимую меня и мокрый след тянущийся за мной по полу.

— Началось, началось, — пробормотала я с набитым ртом, — учтите, — я наставила на них палец, — уроните ребенка, сама убью! — и продолжила есть иногда жалобно морщась и потирая спину.

Стражников вымело в коридор, и один из них побежал докладывать блондинке о начале родов, а остальные стали решать, кто останется со мной, а кто поедет в ближайшую деревню на поиски повитухи или хотя бы опытной женщины.

Пока продолжались дебаты боль вновь усилилась, и я застонала вцепившись в умывальник, а едва отпустило мысленно завопила:

— Жан, так тебя через колоду! Где тебя носит, когда я рожаю твоего ребенка? И Ролен, тоже хорош, мне больно, а его нет рядом!

И тут я услышала отчетливый хруст, как будто мой отчаяный крик, на грани боли и страха за жизнь младенца сломал какую-то скорлупу. В голове зазвенело, а потом хором закричали два мужских голоса:

— Любимая, где ты?

Растерявшись я только передала картинку моей тюрьмы и видение блондинки, потом меня скрючило, и я на несколько минут выпала «из эфира». А когда вернулась, поняла, что Ролленквист летит к зачарованной башне, с которой почему-то слетели все заклинания, а на шее у него сидит Жан и умоляет меня дождаться их и не умирать от такой адской боли.

Я в ответ ласково отправила обоих пешим маршрутом, и к собственному удивлению спокойно занялась пирогами с зайчатиной. Стражники уже определились к этому времени и двое зашли ко мне переминаясь с ноги на ногу, и глядя как я жадно ем.

— Миледи, может вы ляжете в кровать? — робко спросил один из них, тот что помоложе.

— Зачем, — буркнула я, допивая остывший травяной отвар.

— Леди рожают в кроватях, — растеряно сообщил он.

— Я не могу лежать, — сказала я дожевав кусочек сушеной сливы, — спина болит, но если у вас сильные руки, вы можете мне спину погладить, вдруг поможет.

Молодой стражник смутился и отступил, а тот который постарше шагнул ближе, и начал тереть мне спину сильно надавливая костяшками пальцев.