Подарок принцессы

Однако миг тянулся что-то уж слишком долго. Рассерженная Сайо уже собралась проверить, чем там занимается нерадивый слуга, когда тот, наконец, вышел из шалаша, тяжело дыша и отдуваясь.

– Садись, моя госпожа.

– Ты, случайно, не в Канаго-сегу бегал? – проворчала она, подбирая подол платья.

– А что, надо было, моя госпожа?

Девушка засопела, но промолчала. Гулять на свежем воздухе ей что-то расхотелось. Но она добросовестно высидела все время, пока Алекс отжимался от земли, приседал, вставал в какие-то невообразимые стойки, время от времени что-то произнося на непонятном языке.

– Что ты говоришь? – спросила Сайо, не в силах разобрать ни единого слова.

– Это заклинания, моя госпожа, – поклонился молодой человек. – Полезны при выполнении определенных упражнений. Помогают сосредоточиться.

– Я слышала об этом, – кивнула девушка. – Преподобный Кимцзы иногда читал их. Говорил, что они написаны на старинном языке тонган. Но те слова звучали по-другому.

– Эти слова остались в моей памяти, госпожа, – со вздохом поклонился Алекс. – Но я не знаю, что они обозначают. Может быть, это язык древних людей или каких-то других народов, о Сайо-ли.

– Эти звуки не похожи на те, что произносил мой учитель, – согласилась девушка. – И звучат они как-то странно. Особенно последнее.

– Kozatoshaya? Veshelka c glazami? Или sterva blagorodnaya? – поинтересовался молодой человек.

– Эти, – кивнула Сайо. – И другие тоже. Какая-то zadnitsa и ать, ать, ать. Ты его всех чаще упоминаешь.

– Ну, госпожа, – покачал головой Алекс, откашлявшись. – Это очень сильные заклинания. Как я помню, их женщинам лучше не произносить.

– Почему? – тревожно вскинула брови девушка.

– Не знаю, – пожал плечами молодой человек и тут же закашлялся.

– Ты не заболел? – встревожилась Сайо.

– Пока нет, – покачал головой Алекс. – Но вот отойти мне точно нужно.

Он подхватил с земли куртку и, сгибаясь от кашля, побежал за кусты.

Так и не дождавшись его возвращения, девушка почувствовала, что стала замерзать, и пошла в шалаш. Там она подбросила в костер сухих веток и стала бездумно смотреть на пламя.

Слуги вновь подозрительно долго не было. Сайо уже начала беспокоиться, когда он, деликатно постучав по стволу березки, вошел в шатер. В руках он держал тушку зайца.

– Где ты его взял?! – удивилась и обрадовалась девушка.

– В кустах застрял, госпожа, – улыбаясь, ответил парень. – Ты будешь есть сейчас или подождешь?

– Кончено, подожду, Алекс! – вскинула брови Сайо.

Обед получился роскошный, несмотря на то, что половину тушки оставили на ужин. Едва парень помыл посуду, к шалашу пришла Нянька.

– Пойдемте в дом, – сказала она, тяжело отдуваясь. – Мосх уехал.

Молодой человек остался сворачивать овчины, а дамы пошли вперед. Отойдя от шалаша, старуха вдруг захихикала.

– Ну и натворили вы дел в Канаго.

Девушка от неожиданности встала. Едва не налетев на нее, Нянька поспешила успокоить:

– Да ничего страшного. Просто за твою голову сегун объявил награду в пятьдесят тысяч «цапель».

– Сколько?! – ужаснулась Сайо.

– Пятьдесят тысяч золотых, госпожа! – с видимым удовольствием повторила Нянька. – Сколько ни живу, такой награды не помню.

– Вечное Небо, какой ужас, – проговорила девушка.

– Да ты не стой, госпожа, – напомнила старуха. – Иди в дом. Там подумаем, как ловчее соратников-то обмануть.

Расположившись на лежанке, Сайо с интересом слушала рассказ хозяйки. Та споласкивала в корытце посуду и непривычно быстро тараторила:

– У Мосха сестра замужем в Канаго за лавочником. Он позавчера к ней ездил. Пряжу отвозил. Вот и наслушался! Соратники как с цепи сорвались! Тебя ищут. Хватают баб, девчонок прямо на улице и волокут в замок или еще куда! У Мосховой сестры глазки чуть с зеленью. Да и молодая она еще. Двадцать только летом исполнилось. Пошла на рынок. А там облава. Её схватили, кто, мол, такая да откуда. Она отвечает: «Лешекова жена. Лавочник он в Кривом переулке. Хоть сейчас до мужа провожу. Да и соседи подтвердят».

Нянька закудахтала:

– Уж лучше бы помолчала. Соратники ей бока намяли, потом в город поволокли, в усадьбу какого-то знатного человека. Там заставили догола раздеваться. Ну, бабенка в рев! «У меня же муж, благородные господа. Пощадите! Не позорьте!» Её опять побили. Разбили нос, порвали одежду. Пришел какой-то соратник, только глянул и сказал: «Не она». Те воины, кто ее притащил, давай орать. Ей бы дуре промолчать. А она возьми и ляпни: «Я же говорила».

– И что с ней стало? – с тревогой спросила девушка.

– Да ничего, – пожала плечами старуха, вытирая чашку. – Побили ее да отпустили. Два ребра сломали, Мосх у меня бальзаму попросил. Как тут не дашь. Хотя за свой язык баба пострадала. Разве же можно с благородными спорить? Да еще когда такая награда объявлена.

Сайо вдруг почувствовала себя очень неуютно.

И тут как раз вошел Алекс с тюком за плечами. Рассовав вещи по углам и сундукам, Нянька уселась на табуретку.

– На ужин я вас рисом побалую с зайчатиной, луком да чесноком.

– Было бы неплохо, – улыбнулся молодой человек.

– А тебе, госпожа, я сливок сделаю с ягодами на меду. Мосх привез за бальзам.