Подарки фортуны

Стол блестел серебром, хрусталем и японским фарфором, в центре стоял большой венок из остролиста и роскошные букеты из роз, гиацинтов, лилий и нарциссов. Огромная люстра, подвешенная на тяжелых цепях, лила свой уютный свет на сотрапезников, их было семнадцать, включая детей, — малыши сидели на подушках, те, кто постарше — на высоких стульях. Это был традиционный ужин, на который каждый год собиралась вся семья.

Завтра, на Рождество, после посещения церкви все встретятся и за общим ланчем, остаток дня будет посвящен детям, которых ждут рождественские подарки, спрятанные под елкой, а вечером, когда дети лягут спать, взрослые сядут за праздничный ужин.

Младшая сестра, Сатске, прервала ход его мыслей.

— Марк, как ты думаешь, на следующий год за этим столом появится наконец твоя жена? — полушутя спросила она. Она была любимицей профессора и могла безнаказанно совать нос в его жизнь.

Он весело ответил:

— Пока что жениться я не собираюсь, но, как уверяла меня регистраторша из больницы Святого Жиля, любовь набрасывается на людей внезапно. А уж ей ли не знать об этом: она только что вступила в брак и всем желает того же. — Он рассмеялся. — Так что ждите, может быть, я всех вас удивлю.

Эта тема вызвала много добродушных шуток, но наконец ему удалось перевести разговор в другое русло. Позже, когда дети легли спать, в гости пришли друзья, приглашенные на вечер.

В окружении гостей профессор совсем забыл о Фрэнни. Но когда все разошлись, он, оставшись в кабинете вместе с Бивди, золотистым Лабрадором, разлегшимся у его ног, неожиданно вопросил себя: интересно, а что сейчас поделывает Фрэнни?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Фрэнни лежала в кровати, строя планы и стараясь не впадать в уныние. С какой стати? Рождественский ужин, с добавлением лакомств из приза, полученного тетей, можно было считать роскошным. Управляющий супермаркетом прибавил к ее жалованью еще пачку бисквитов и отпустил на два дня. Если в течение этих двух Дней Фрэнни и думала о профессоре, то, во всяком случае, не позволяла своим мыслям надолго задерживаться на нем. Она выслушивала тетины похвалы в его адрес, потому что избежать этого было невозможно, но старалась думать о нем без пристрастия: добрый и порядочный человек, считающий своим долгом быть внимательным к родственникам больных. То, что этот долг простирается до покупки рйбы с жареной картошкой, могло, конечно, показаться странным, но только не Фрэнни. Она подумала, что едва ли ей представится возможность снова его увидеть, если только она сама не отвезет тетю в его клинику. Поговорить с ним, конечно, не удастся, а если и удастся, то не стоит забывать, что профессора раздражает ее болтовня. Пожалуй, лучше с ним больше не встречаться. Пускай тетю отвезет Финн…

Рождество прошло, и Фрэнни оказалась перед проблемой поиска работы. Изучив в библиотеке соответствующие колонки газет, она приободрилась. Множество частных больниц и домов престарелых приглашали к себе сотрудников. Но большинство из них находилось слишком далеко от Фиш-стрит, добираться до них пришлось бы больше часа, а если учесть расходы на проезд… Фрэнни выбрала несколько наиболее подходящих вариантов и отправила туда письма. Только проделав это, она посвятила тетю в свои планы.

— Мне захотелось поменять место работы, — непринужденно сообщила она, — желательно на ночную смену. И когда леди Трампер меня выгнала, я была даже рада, потому что это избавило меня от необходимости просить об увольнении…

Тетя с сомнением посмотрела на нее.

— Правда, дорогая? А может, ты решила сменить работу из-за меня?

— Вовсе нет! — воскликнула Фрэнни так убедительно, что даже сама себе поверила.

На три письма она получила ответы. Все из частных домов престарелых, и ближайший из них находился в Пимлико, куда доехать было очень просто — на автобусе через мост Ламбет. В письме очень смутно говорилось о ее обязанностях, а размер жалованья вообще не упоминался, зато было сказано, что работать ей придется пять ночей в неделю, с восьми вечера до восьми утра. Фрэнни предлагалось позвонить и договориться обо всем конкретнее.

Надо хотя бы поехать и посмотреть, что это за учреждение, решила Фрэнни, направляясь к телефонной будке в конце улицы.

На следующее утро она поехала туда, тщательно рассчитав время. Здание оказалось довольно большим. Возможно, когда-то это был очень симпатичный дом, но сейчас он выглядел мрачновато. У парадной двери была прикреплена карточка, просившая позвонить два раза, а торговцам предписывавшая входить с черного хода.

Фрэнни позвонила, как было указано, дважды, и дверь ей открыла молоденькая девушка в коричневом халате. Проводив Фрэнни в более чем скромно обставленную комнату, она попросила подождать. В комнате было сыро и холодно. Фрэнни подумала, что помещением пользуются нечасто — по крайней мере навряд ли кому-нибудь захочется остаться здесь дольше, чем это необходимо.