Подари мне семью

Выпрямляюсь, когда начинает вибрировать его телефон. Кусаю губы не в состоянии избавиться от колючего комка, подкатывающего к горлу. Озабоченно выпаливаю.

– Что-то случилось?

– Адвокат звонил. Даша попала в аварию.

– Сильно?

– Да. Прогнозы неутешительные. Не факт, что будет ходить.

Воздух между нами загустевает. Обреченность застревает в легких. Опутывает цепями конечности. Кажется, что к каждой моей кисти привязали пудовые гири.

Не шевелюсь. Часто-часто моргаю, чтобы не разреветься, пока моя хрупкая сказка стремительно крошится и оседает к кончикам туфель невзрачным пеплом.

– Нужно возвращаться в Москву, да?

Выталкиваю неосторожный вопрос распухшим языком и крепко зажмуриваюсь, лишь бы не видеть жестокий ответ в штормовой глади серо-стальных глаз.

Умираю мучительно медленно. В носу нещадно щиплет. За грудиной противно тянет и щемит. Сердце намеренно пропускает удары, как будто вот-вот собирается остановиться.

– Тебе обязательно нужно навестить Дарью в больнице.

– Тшш!

Грозно шикнув, Никита притискивает меня к себе и сжимает до боли, так что я удивленно распахиваю ресницы и вцепляюсь пальцами в его предплечья. Качаюсь, как пьяная, и едва ощущаю пол под ногами.

– Нет, Кира! Никуда не надо возвращаться. У нас с тобой еще день презентаций, прогулка по рекам и каналам, развод мостов и завтрак на крыше «Индиго».

Подавшись вперед, озлобленно высекает Лебедев, а у меня кожа покрывается огромными мурашками. То ли от его железобетонной решимости. То ли от волнения, которое прокатывается огненной волной от макушки до пят и плавит текущий по жилам холод. То ли от того, каким жестким способен стать мой мужчина.

– А как же…

– Даша? Это не моя ответственность, Кира. Больше не моя. У нее достаточно тех, кто о ней позаботится. Родители, брат, подружки, в конце концов. Я не совал ей в руки бокал с шампанским, не вливал в нее алкоголь и не сажал за руль этого гребанного автомобиля. И я не намерен никуда срываться по ее первому зову. Ты – мой приоритет. Ты и Митя.

Сурово чеканит Никита и застывает каменной статуей. Его телефон продолжает трезвонить, но мы не слышим надоедливой вибрации. Хватаемся друг за друга, как за спасательный круг. Делимся скопившимся на кончиках пальцев теплом. И глубоко, длинно дышим.

Выдыхаем опасения и тревогу. Вдыхаем любовь и превращаемся в махровых эгоистов.

Забиваем на обстоятельства и тлеющие угольки долга. Забываем обо всем на свете, кроме друг друга и фантастического Питерского неба. Существуем в моменте.

Едем в отель, чтобы переодеться. Ныряем в специально приготовленные для вечерней прогулки объемные толстовки и джинсы. И спустя несколько часов поднимаемся на палубу одного из многочисленных катеров, готовящегося отчалить.

– Замерзла, принцесса?

Опустившись на корточки, Никита протягивает мне стаканчик горячего глинтвейна, о котором я мечтала с того мгновения, как услышала новость о Дарье, и скользит пронзительным взглядам по моей переносице, скулам, подбородку.

Фиксирует, как я вздрагиваю от порыва ветра, взметнувшего мои волосы, скатывается по лестнице на нижнюю палубу и вскоре возвращается с темно-коричневым пледом.

Укутывает меня бережно. Обнимает. Ни на секунду не выпускает из кольца сильных рук.

– Ни о чем не думай. Наслаждайся. Ты заслужила.

Киваю и пытаюсь вымести весь мусор из головы. Мимо проплывают гранитные набережные и старинные особняки. Красуются дворцы царской семьи и знати. Купола церквей и колоколен отражаются в водных зеркалах.

Бархатный голос Лебедева завораживает и дурманит. Терпкий напиток обжигает жаром желудок. Только я все равно не могу избавиться от мысли, что Никита переменит свое решение, стоит ему увидеть Дашу, прикованную к больничной койке или к инвалидной коляске.

Глава 34

Никита

Мой телефон вторые сутки стоит на беззвучном режиме. Тормошат все. Мама, сестра, Николай Ильич. Адвокат.

«Никита, я понимаю, что вы с Дарьей разводитесь, но ты приезжай, пожалуйста. Проведай девочку».

«Братик, как дела? Как Питер? Там такая авария страшная была. В сеть видео слили? Ты посмотрел?».

«Привет, сынок. Как ты? Вершинины звонили сегодня. Очень переживают за дочку. Ты им все-таки набери, как прилетишь».

«Здравствуйте, Никита Сергеевич. Пока рано что-то прогнозировать, но с учетом госпитализации Дарьи Николаевны сроки рассмотрения дела, вероятно, будут увеличены».

Эти сообщения корябают нервы ржавым гвоздем, но я учусь абстрагироваться. Смахиваю всплывающие окна с экрана, отделываюсь дежурным «я в командировке, мне неудобно сейчас говорить» и прячу мобильник в карман.

Чтобы вдыхать полной грудью прохладный Питерский воздух, переплетать свои пальцы с Кириными и неторопливо рассматривать величавый Исаакиевский собор.

Неспешными шагами двигаться к табличке «колоннада», подниматься по узкой винтовой лестнице и прикипать взглядом к розовато-оранжевому солнцу, застывшему у линии горизонта.

Любоваться мощными колоннами с резным основанием, крылатыми ангелами, взирающими на город сверху-вниз, позолоченными куполами и, конечно, захватывающей дух панорамой.

– Иди ко мне, принцесса.