Подари мне поцелуй

Чилтон убрал аккуратную стопку накрахмаленных шейных платков в гардероб; при этом лицо камердинера выражало крайнее неодобрение.

– Белье на этот раз слишком накрахмалено. – Он бросил выразительный взгляд на Алека. – Конечно, миссис Уинстон приходится заниматься всем сразу, и неудивительно, что подобное иногда случается...

Не отвечая, Алек спокойно продолжал завязывать шейный платок перед зеркалом: у него имелось достаточно своих забот, чтобы проявлять беспокойство из-за каких-то мелочей. К тому же Чилтон всегда преувеличивал их значение.

Джулия оставалась заметно холодна с ним после их размолвки; по пути в «Олмакс» она не произнесла ни слова. В последующие дни она также намеренно игнорировала его присутствие. После их ссоры прошла уже почти неделя, а его упрямая жена до сих пор не выказывала готовности смягчиться. Алека это не удивляло. Джулия была сильной независимой женщиной, и признание своего поражения не могло ее не раздражать.

Приколов сапфировую булавку к складкам шейного платка, он улыбнулся своему отражению в зеркале. Джулия могла всю неделю сохранять ледяное молчание, но она не в состоянии контролировать свою реакцию на его прикосновения.

Конечно, он приложил большие усилия, чтобы каждый поцелуй стал вершиной соблазна, – это, с одной стороны, все больше укрепляло его самообладание, а с другой – разжигало ее страсть и намерение достичь апогея удовольствия. Сегодня ему удастся увидеть, может ли он пойти дальше, чем простой поцелуй, превратить ее злость и раздражение в жаркое пламя страсти.

Негромко напевая себе под нос, виконт стал застегивать жилет и тут услышал, как Чилтон с громким стуком захлопнул дверцу гардероба.

– Милорд, я должен вам кое-что сказать. Весь дом гудит, и это становится нестерпимым. Так продолжаться больше не может, иначе я... – Он замолчал, не в силах закончить фразу; его лицо исказилось, словно от душевной боли.

– Вы хотите оставить службу, Чилтон?

– Нет, милорд. Я бы никогда не покинул свой пост! – Камердинер немного помолчал и добавил: – Независимо от количества вульгарных особ, допущенных в ваш дом.

Алек надел пальто, поданное камердинером, и, разгладив рукава, взглянул на Чилтона.

После явной душевной борьбы тот выпалил:

– Дело в новой горничной, сэр. Леди Хантерстон привезла ее вчера днем, но она совершенно ни к чему не пригодна. Необходимо что-то предпринять.

«Ах вот оно что – на службу поступила новая горничная Джулии и оскорбила Чилтона в его лучших чувствах». Почему-то эта мысль развеселила Алека. Чтобы подзадорить щепетильного Чилтона, он заметил:

– Ее наняла леди Хантерстон. Та еще штучка, не правда ли?

Чилтон укоризненно взглянул на него.

– Я бы осмелился высказать предположение, что это мнение разделяют многие. Тем не менее ее поведение ставит вопрос о... – Он внезапно замолчал, кончик его длинного носа задрожал от возмущения.

Алека охватила смутная тревога. Джулия сообщила, что новая служанка не является подопечной их Общества, и все же...

Нахмурившись, он не стал более задерживать камердинера и пошел разыскивать жену.

В комнатах верхнего этажа Джулии не оказалось, поэтому Алек прошел в гостиную, где его внимание привлекла довольно необычная сцена: девушка, одетая в строгую черную униформу горничной, стояла на небольшом табурете и смотрела в окно.

– Прошу прощения...

Девушка, вздрогнув, обернулась, и на виконта взглянули огромные голубые глаза. Алек даже попятился. В полном противоречии с тем скромным образом, который он себе нарисовал заранее, новая служанка являлась олицетворением женской прелести: нежное лицо в форме сердечка обрамляли блестящие черные локоны, а темный цвет платья подчеркивал безукоризненность фигуры.

Красавица, бесхитростная и покорная, словно овечка, затрепетав длинными густыми ресницами, тут же слезла с табурета.

– Вы, должно быть, виконт...

– Авы, я полагаю, новая горничная. – Алек очень надеялся, что ошибся.

Она ослепительно улыбнулась ему, продемонстрировав очаровательные ямочки на щеках.

– Я так благодарна леди Хантерстон – ведь это она нашла меня. – Девушка сжала руки от восторга; при этом раздался громкий звон не менее десятка браслетов, украшающих ее тонкие запястья.

Завидев сверкающий ряд украшений, Алек удивленно поднял брови: сделанные из золота и серебра, украшенные драгоценными камнями, они раздражали, взгляд своим изобилием и совершенно не подходили к строгой одежде горничной.

– Могу я узнать, где вы работали прежде?

– В театре Лаудри, на Флит-стрит. – Она устремила на него немигающий взгляд своих больших глаз. – Я была актрисой, знаете ли...

– Это какое-то новое выражение? – сухо осведомился он. – Актриса?

Горничная в страхе прикрыла рот хорошенькой белой ручкой.

– Ой! Леди Хантерстон предупреждала, чтобы я об этом никогда не упоминала. – Она нахмурилась, и уголки ее прелестных губ печально опустились вниз. – Я очень сожалею, что мне пришлось покинуть театр. Мистер Биббс, управляющий, говорил, что меня ждет блестящее будущее.

Кажется, ситуация начала проясняться.

– Прошу прощения, мисс...

– Ламур. Дезире Ламур.