Подари мне луну

- Понятно, - протянула она. - А позволь полюбопытствовать, были ли у тебя причины, чтобы так вопить?

- Да, - ответил он, сосредоточив свой взгляд на ее губах. - Да, были причины.

- Правда?

Он сделал к ней шаг, потом другой.

- Правда. Видишь ли, я пытался отвлечься.

Она нервно облизала губы и покраснела.

- Ах, вот как.

Он подошел к ней еще ближе.

- Но это не помогло.

- Совсем не помогло? - сдавленно пискнула она.

Он покачал головой так близко от нее, что они чуть не потерлись носами друг о друга.

- Я все равно хочу тебя. - Он пожал плечами, словно извиняясь. - Ничего не могу с собой поделать.

Она смотрела на него не мигая. Роберт решил, что это уже не так плохо, и положил руку ей на талию.

- Я искал в твоей двери щелочку, - сказал он. Ее, похоже, не очень удивило это признание.

- Ну и как, нашел?

- Нет. Но у меня богатое воображение. Хотя, - он наклонился к ней и запечатлел на ее губах легкий поцелуй, - оно и не идет ни в какое сравнение с действительностью, тем не менее именно по его вине я нахожусь сейчас в таком... нервном состоянии.

- Нервном? - эхом откликнулась она, глядя на него широко раскрытыми глазами.

- Угу. - Он снова поцеловал ее - нежный поцелуй, слегка волнующий, без страстного огня.

И опять она не сделала никаких попыток отстраниться. Роберт почувствовал, как нарастает в нем желание по мере того как оживают его надежды. Но он обуздал его, понимая, что Викторию нужно очаровать словами, а не только поцелуями. Он ласково коснулся ее щеки и прошептал:

- Можно мне тебя поцеловать?

Она удивленно взглянула на него.

- Но ты ведь только что это сделал.

Он медленно усмехнулся.

- Если говорить формально, то это, - он снова потерся губами о ее губы, - вполне можно считать поцелуем. Но то, что я хочу показать тебе сейчас, настолько отличается от моих предыдущих действий, что называть это поцелуем - просто кощунство.

- Ч-что ты хочешь этим сказать?

Ее любопытство показалось ему забавным.

- Я думал, ты помнишь, - улыбнулся он. Но придется, видимо, освежить твою память...

Он захватил ртом ее рот и впился в нее страстным поцелуем, скользнув языком в ее полуоткрытые губы.

- Вот это.

Он всем телом ощущал, как ее уносит потоком страсти. Сердце ее отчаянно колотилось, дыхание стало частым и прерывистым. Его прикосновения воспламеняли ее - он чувствовал это сквозь тонкую ткань ее платья. Она откинула голову, пока он целовал ее в шею, проложив огненный след из поцелуев к впадинке у ее горла.

Она тает в его объятиях. В этом нет никакого сомнения.

Он провел руками вниз по ее телу и сжал ее ягодицы, привлекая к себе. Его возбуждение теперь стало очевидным, и поскольку она не отшатнулась от него, он принял это за молчаливое согласие.

- Пойдем наверх в мою комнату, - прошептал он ей на ухо. - Пойдем, я покажу тебе, как я умею любить.

Она не стала вырываться из его объятий, но внезапно окаменела в его руках.

- Виктория, - простонал он.

- Не проси меня об этом, - сказала она, отвернув голову.

Он мысленно выругался.

- И долго ты собираешься мучить меня?

Она промолчала.

Он еще крепче прижал ее к себе.

- Долго?

- Ты несправедлив ко мне. Ты же знаешь, я не могу так просто. Это не правильно.

Он выпустил ее так внезапно, что она пошатнулась.

- Нет, это как раз самое правильное, Виктория. Ты просто не хочешь в этом признаться. - Какое-то мгновение он просто смотрел на нее, чувствуя себя слишком несчастным, чтобы заметить боль в ее глазах. Затем повернулся и вышел из комнаты.

Глава 19

Виктория зажмурилась, пытаясь спрятаться от неприкрытой горечи в его голосе, но не смогла зажать руками уши. Его тяжелые шаги гулко протопали вверх по лестнице и смолкли, после того как он с грохотом захлопнул дверь своей спальни.

Она устало прислонилась к стене кухни. Почему она так боится? Она ведь не может себя больше обманывать - ей нужен Роберт, и от этого никуда не деться. Ее сердце сладко замирает в груди, стоит ему только улыбнуться. Но позволить ему любить себя - это означает очень многое. Ей придется расстаться с той застарелой, затаенной обидой, которую она хранила в своей душе все эти годы. В каком-то смысле злость на него стала частью ее самой, а ничто так не пугало ее, как возможность потерять себя. И мысль об этом поддерживала ее все то время, пока она служила гувернанткой. "Я Виктория Мэри Линдон, - говорила она самой себе, когда ей становилось совсем уж невмоготу. - Никто у меня этого не отнимет".

Виктория прижала ладони к лицу и горестно вздохнула. Глаза ее были закрыты, но перед ее мысленным взором стояло лицо Роберта. Он смотрел на нее нежно и серьезно, и она слышала его голос, который без конца повторял: "Я люблю тебя". Виктория потянула носом воздух - ее ладони пахнут сандаловым деревом и кожей. Его запах. Нет, это просто невыносимо!

- Я не могу больше здесь оставаться, - пробормотала она и решительно направилась к двери черного хода, которая вела в маленький палисадник у задней стены дома. Очутившись на улице, Виктория глубоко втянула в себя свежий морской воздух. Опустившись на траву, она потрогала цветы и прошептала:

- Мама, ты слышишь меня?