Под звон мечей

Между тем, безсовестные Сигфридовы убийцы, Гунтер п Хаген, пользуясь угнетенным и нравственно-подавленным состоянием несчастной женщины, потребовали у неё ключей от Сигфридовой казны – и она беспрекословно отдала им эти ключи. Тогда они завладели всем кладом Нибелунгов, оставив Кримгильде лишь самую ничтожную часть сокровищ, составлявших этот древний и богатейший клад. Мало того, желая обеспечить себя и на будущее время от всяких притязаний со стороны Кримгильды, они предложили ей с ними помириться… Она и на это изъявила согласие; но в сердце затаилось у неё иное чувство!.. -

Прошло некоторое время. Кримгильда немного очнулась от своего тяжелого отупения, и, мало-помалу, стала сознавать всю громадность злодеяния, совершенного Гунтером и Хагеном, всю горечь своего одиночества и беспомощности. Затаив в груди своей неистощимую й непримиримую злобу против злодеев, она стала с наслаждением думать о мести, стала искать кругом себя твердой руки, на которую ей можно было бы опереться. Вскоре она нашла себе эту опору…

Кримгильда думала недолго; – она сообразила, что при помощи своего будущего могущественного супруга она в состоянии будет страшно отмстить своим братьям и Хагену – и приняла предложение короля гуннов Этцеля. Братья очень обрадовались такому решению Кримгильды, вовсе не вникая в те внутренние побуждения, которые вынудили её согласиться на второй брак; один только Хаген понял душевное настроение Кримгильды и не советовал Гунтеру отдавать её замуж за Этцеля. Но его не послушали и на советы его не обратили внимания.

И вот, простившись с родными, получив богатые дары, но не получив обратно клада Нибелунгов, Кримгильда через многие страны и множество городов, пустилась в путь к пределам земли могущественного Этцеля, лежавшей далеко за Дунаем. На всем протяжении этого далекого пути её всюду встречали с почетом и принимали с полным радушием. В поэме особенно яркими красками описан прием, оказанный Кримгильде её дядею, епископом Пассауским, и маркграфом Рюдигером.

И так семь лет сряду Кримгильда, будучи замужем, тщательно таила от всех и даже от своего мужа свою непримиримую ненависть к братьям. Только тогда, когда она уже твердо была уверена в возможности отмстить, и отмстить жестоко – она стала упрашивать Этцеля, чтобы он пригласил к себе бургундских королей в гости.

– Я ведь уж так давно не видала своих братьев, что даже соскучилась, – притворно уверяла она Этцеля.

Этцель не мог отказать любимой жене в её просьбе и отправил послов с поклонами и приглашениями в Вормс, к королям-братьям. Кримгильда же со своей стороны призвала к себе послов перед отъездом и наказывала им, чтобы братья её непременно взяли себе в проводники опытного витязя Хагена: – тому, по её словам, было отлично известны все окрестные страны и все соседние народы.

Это приглашение приехать в гости в далекую страну гуннов было сразу же понято так, как и следовало его понять. Мучимый укорами совести, Гунтер совершенно ясно представлял себе, что его сестра не могла, конечно, простить ему его злодеяние и потому предположил, что она готовит ему месть. Хаген же твердо был уверен в том, что всем им готовится западня и гибель, и потому отговаривал братьев-королей от этой дальней поездки. Но отговорить Гунтера оказалось невозможно: на все доводы Хагена он отвечал одно:

– Чему быть, того не миновать! Будем смело глядеть в лицо смерти: – ведь от своей судьбы не уйдешь!

Видя такую решимость короля, Хаген сказал, что и он с ним вместе готов ехать, но при этом добавил:

– Если уж нам действительно придётся погибнуть, то всё же примем меры к тому, чтобы продать жизнь свою как можно дороже!

Напрасно отговаривала королей и их мать, Ута: они решились ехать и быстро собрались в путь.

С небольшим, но избранным войском Гунтер с братьями и Хагеном выехали из Вормса. И почти все эти храбрые витязи были уверены в том, что им уже не суждено вернуться домой из дальнего похода. Но это нисколько их не смущало, и они бодро подвигались вперед по своему пути, и, пройдя уже большую половину его, подошли к берегам Дуная. Надо было через эту широкую реку переправиться, а между тем нигде не видно было перевозчика; тогда Хаген вызвался его отыскать и пошел по берегу реки, внимательно его осматривая. И вдруг, в одной из укромных заводей, за густыми порослями камышей, услышал плеск волн, веселый смех и говор. Осторожно подкравшись, Хаген из-за кустов увидел, что в Дунае купаются вещие морские девы и беспечно между собою переговариваются, побросав свои лебединые сорочки на берегу. А Хаген знал, что, если он захватит эти лебединые сорочки и морские девы это заметят – они готовы будут на всякую услугу ему, лишь бы выручить свои сорочки… Так он и поступил: выскочил из-за кустов, схватил их сорочки в охапку и сделал вид, будто собирается их унести.

Морские девы взмолились к нему тотчас же:

– Не уноси, не уноси! Мы все исполним, чего ты потребуешь!