Под знаком Σ

Личный повар Лакона, в эту секунду жаривший нечто изысканное на оливковом масле, с розмарином, шалфеем, чесноком и базиликом, недовольно глянул на Гая. Его мясистое лицо сверкнуло бисеринками пота, руки продолжили двигаться в прежнем ритме и с безукоризненной точностью, а первая негативная эмоция быстро исчезла.

— Ты тот юный патриций, который жрёт как бегемот?

— Скорее, как молодой слон! — гордо улыбнулся Гай.

— Накормите его кто-нибудь! — рявкнул повар. — Владельцы такого аппетита угодны богам и приносят удачу!

И откуда он такое взял? Впрочем, кукина — это целый мир, мало ли, какие поверья у её обитателей. Гаю дали тарелку с горячей свиной ногой, покрытой перечным соусом, с мягким хлебом и козьим сыром, присыпанным измельчённой зеленью, усадили за один из рабочих столов, где повара рубили и шинковали на пределе сил.

— Вкусно? — осведомился старший, проходя мимо со своей сковородой.

— Ага! Жаль, только, что помедорок нет, картошечки бы, да кукурузки. Иногда так скучаю.

— Ты о чём, юный перфектиссим? Я таких блюд не знаю.

— Это не блюда, а продукты. Их в этом варианте Европы нет, потому как Новый Свет не открыли.

Повар огляделся:

— Кто-нибудь что-нибудь понимает?

Гай тем временем обглодал свиную ногу, потом взялся за предложнные рёбрышки, попутно макая хлеб в растопленное сливочное масло со специями, которым смазывается перед запеканием утка, и хватая чернослив с блюда, где горой возвышается плов. Его аппетит всю жизнь пугал людей в той же степени, в которой восхищал, однако, повара страха не познали, а начали делать ставки.

— А ну за работу, — разозлился старший, — пока я вас самих на вертела не определил! — Впрочем, Гай удостоился исключительно тёплого взгляда. — М-м-м, вот этот ребёнок знает, как праздновать Вакха! Не то, что другой.

— Тит?

— Представь, отказался есть, словно мы его потравить хотим!

— Потому и отказался, — закивал Гай, — он у нас дрессированный пёсик, из чужих рук еду не берёт. Ну, вале! И, это, если когда-нибудь встретишь новые продукты, запомни: у томатов съедобны только спелые красные плоды, у картофеля — клубни, что зреют под землёй, в корнях, а кукуруза… это золото! Тот, кто привезёт его в Европу, станет богаче цезаря!

Провожаемый непонимающими взглядами, Гай отправился гулять по днищу карьера в густеющей темноте. Костры, горят тут и там, каменоломня наполнена неверным светом и гротескные тени метаются по её стенкам, особенно там, где обосновался Аврелий с братией. Биопровидец обошёлся без шатров, живой вагон ему и дом и, и лаборатория; у открытого входа внутрь «раковины» уселся одинокий гигант, а поодаль шатаются младшие авгуры Крови. Трое, оказавшиеся рядом, отвлеклись от разглядывания стен и повернули к Гаю птичьи маски.

— Чего? Лярву бледную увидели?

В ответ не раздалось ни слова, но клювы продолжили следить за ним. Оказавшись на более-менее приличном расстоянии, мальчик остановился и посмотрел назад. Авгуры бродят тут и там, зачем? Геологической разведкой занимаются? Что за интерес генетикам в старой сплавленной породе? Размышляя, он не упустил момент, когда из панциря сухопутного моллюска появилась фигура нобильского роста. Она запахнулась в плащ и направилась в сторону большого шатра.

— Вот оно что, вот оно где, — пробормотал Гай, усмехаясь.

Он направился в сторону длинного, срубленного из досок здания о двух этажей, чьи окна недавно по новой застеклили. Этот барак наёмники деда использовали как казарму, обитали здесь зимой, тогда как летом, в основном, спали где попало. Гай вошёл в темноту, понял, что дух немытых тел и алкоголя искоренить не удалось, и прошёлся по центральному коридору, меж пустых спальных конурок, пока не нашёл Тита.

Второй сын расселся в старой селле, глядя на одинокую горящую свечу, и, судя по дыханию, ушёл в транс, — Гай достаточно долго обучался медитации рядом с братьями, чтобы различать такие нюансы. Подавить желание ткнуть его в глаз оказалось тяжело.

— Э, спишь?

Тит вскочил, опрокинув табурет, и выставил перед собой пугио, но Гай оказался на безопасном расстоянии.

— Огрызок, будь ты… хотя куда уж дальше.

— Да, что с меня взять. Почему не ешь? Тебе понадобятся силы, если решил раскрыть заговор.

— Издевательства от скудных разумом вдвойне унизительны, — прошипел Тит и горько вздохнул.

— Никто не издевается. Сидишь тут в затхлости, нет, чтобы прогуляться, подышать, насытить мозг кислородом.

Гай вышел в общий проход, когда брат вдруг окликнул его:

— Хочешь узнать, о чём говорили Лакон и Пирокластикус?

— Ха! Вот, значит, ради чего я отвлекающий манёвр устраивал. Ясно… Не хочу. Чужие секреты — чужая ноша, а мне их не надо.

— Толку от тебя в этой жизни не будет.

— От тебя будет. И от Юниора. А я не для пользы, я для радости.

— Паразит.

— Так времена же изобильные! К тому же… знаешь, не всем же в Имперском Сенате зад просиживать, да легионы водить, верно? Кто-то должен и коровам хвосты крутить. Это дело ответственное.