Под знаком мертвой птицы

А потом пришло то, что назвали странным, страшным словом на чужом языке - словом "война". Это казалось чем-то невероятным. Но люди Первой Зари умирали. Никогда смерть для них не была связана со страхом, никогда. Однако теперь все изменилось. Мертвые, хоть и должны были возрождаться, но времени на это не было… Впрочем, даже тогда надежда еще сохранялась долгое время. До одного вечера.

Была тепло и тихо, солнце только-только зашло, и воздух еще не успел остыть от дневного жара. Однако от водной глади реки поднималась прохлада и свежесть; на ее берегу сидела девушка и волк, хотя волк сейчас находился в человеческом обличье.

Они просто молчали, вслушиваясь в ленивый стрекот цикад и вздохи ветра. В тот миг покоя и счастья совсем не верилось, что где-то - совсем рядом - существуют враждебные силы, где-то звенит сталь клинков и проливается кровь… Если все это и было - то в каком-то другом, страшном и темном мире. Здесь же, казалось, застыл летний вечер, пропитанный умиротворением и негой… Тогда, наверное, желая доказать свою веру в него - принцесса рассказала оборотню тайну своего рода. Она объяснила, что значат для Первой Зари понятия "смерть" и "бессмертия"; а разгадка оказалась проще, чем можно было подумать…

В тот же день, но уже позднее, скорее ночью, чем вечером - начался ад. Ложь, которой принцессу заставили поверить в предательство. Ее выбор, ее проклятие - отчаянный крик судьбе и своему народу - и ее смерть. Не только Миа-Кхель умерла тогда: она падала во тьму сама и тянула туда весь Народ Первой Зари.

Их кровь пропитала землю насквозь, оттого-то ее и назвали Роокхел… С тех пор прошло больше двух тысяч лет; а мир без Народа Первой Зари медленно, но верно увядал.

27. Аня

Левую щеку будто огнем обожгло; боль заставила меня распахнуть глаза, хотя разум и был еще где-то далеко…

Мир расплывался, напоминая разобранный пазл, звуки доносились, как будто через толщу воды. И все же я сумела различить звонкий девичий голос: - Вот видите - пришла в себя. Я же говорила…

Проморгавшись и придя в себя на самом деле, я увидела, что надо мной склонилась эльфийка - если судить по заостренным ушкам, кончики которых торчали из рыжих волос. Рыжих? Ну надо же! Да и черты лица у незнакомки были отнюдь не эльфийские: им не хватало тонкости, внешность этой девушки природа рисовала крупными и ярким мазками.

- Я же говорила, - повторила она с ноткой самоуверенности в голосе.

- Эни, это Чинара… Она помогла нам привести тебя в сознание.

Я растеряно кивнула, вспоминая об эльфийской магии жизни и прославленных целителях этого народа. Это вместе с благодарностью и высказала новой знакомой. Но та отчего-то смутилась и печально улыбнувшись, сказала:

- Нет-нет… Я не владею лекарскими способностями. Долгая история.

Теперь уже смутилась я сама, видимо, Чинаре неприятно говорить о себе.

- Так что с тобой произошло? - в серебристых глазах дампира было столько тревоги, что мне невольно стало стыдно… Понимаю, что беспричинно, но от осознания боли, которую вольно-невольно причинила Шейду - да, мне самой делалось больно.

Но слишком сложно было дать ответ на его вопрос. К тому же, мне не хотелось этого делать перед Андреем и малознакомой эльфийкой. Помявшись, я промямлила что-то нечленораздельное о "стрессах" и "моем хрупком здоровье", секундой позже поражаясь тому, какой бред выдала в очередной раз. Ну да, хрупче не придумаешь! Всего-то бедная чахлая волчица, которая способна перегрызть глотку кому угодно… Правда, осознание нелепости этой отговорки не заставило меня злиться меньше при виде саркастической усмешки Андрея. Вот интересно, этот оборотень хоть раз в жизни улыбался нормально!? Мои воспоминания (из обеих жизней) показывали, что, похоже, нет…

Словно подслушав мои мысли, тот сразу же придал своему лицу спокойное выражение и протянул мне руку, желая помочь подняться. Но я гордо проигнорировала этот жест, встав самостоятельно. Все же воспоминания Миа-Кхель хотя и влияли на меня, но не изменяли окончательно. И мое отношение к белому волку не станет значительно теплее, только из-за того, что было две тысячи лет назад… Что бы кто не говорил, но я и Миа-Кхель - две разных сущности! Я не узнаю себя в ее поступках, так как действовала бы по-другому в тех же ситуациях. Если у нас и одна душа, то она слишком изменилась за минувшее время… Единственное, что у нас с ней общее, так это боль. Снова проживая былое, вновь чувствуешь тоже самое - пусть и не мои собственные чувства, но… Сложно объяснить. Эти эмоции прошли по мне, как электричество по проводам и, теперь нельзя говорить о том, что мы существуем отдельно друг от друга. Еще одна стадия моих изменений - уже не превращение в зверя, но восстановление еще одной частички своей сути, еще один фрагмент памяти встал на место. Кажется, он должен быть последним… Но почему-то я по-прежнему не ощущаю себя целой.

- Мы снова вернулись на Роокхел… - конечно, я не спрашивала, так как и сама могла прекрасно видеть окружающий мир.

- Это сделала ты.