Под знаком кометы

И примерно в то же время итальянские горные стрелки вошли в южный Тироль, а в долине реки Изонцо разгорелось сражение за Триест. Правда, на фронте в Истрии макаронникам пришлось иметь дело не с разваливающейся австрийской армией, а с хорватским домобраном, сражающимся за то, что он уже считал своим, а потому дело у потомков римлян пошло туго: ожесточенные бои с большими потерями и крайне незначительным продвижением вперед. Плацдарм в районе Плавы, который удалось захватить итальянским войскам, подвергался непрерывным ударам, и итальянское командование едва успевало перебрасывать туда подкрепления, а уж о том, чтобы двинуться дальше, не было и речи.

Второй из австро-венгерской колоды катапультировалась Богемия. Тамошние пражские парламентарии, напуганные приближением бравых германских гренадер, быстренько собрались и проголосовали, что они не признают законность воцарения императора Карла и оставляют вопрос и Богемском престоле в не предопределенном состоянии. Чехи и за Франца-Иосифа в нашей реальности воевали с великой неохотой, как свидетельствует господин Гашек, а уж класть головы за ходячее недоразумение по имени Карлуша и вовсе не собирались. Пан Масарик заикнулся было о провозглашении Республики, но на него тут же зашикали. Ишь чего удумал – махнуть в президенты! Богемскую (Чешскую) Республику германский кайзер будет топтать сапогами своих зольдат даже с большим энтузиазмом, чем самодельного императора Карла и его идиотский Регентский совет.

К Богемии хотела было присоединиться и Словакия, но в Будапеште послали в Прессбург (Братиславу) карательные отряды, в силу чего венгерское правительство сумело избежать каких-либо политических манифестаций в этом направлении. И в то же время этим ходом Андраши-младшему удалось еще больше разжечь в словацком народе пламя народного недовольства. Открытого восстания еще нет, поскольку для него недостает организации и запасов оружия, но подспудный огонь уже тлеет, и когда на территорию вступят русские войска, их будут ждать проводники и разведчики. Пока в Будапеште надеются, что преодолеть Карпаты, за исключением хорошо обороняемых перевалов, в зимнее время невозможно – но кто, как не местные уроженцы, владеют информацией о том, где можно пройти, а где нет.

Кстати, правительство Венгрии единственное «правильным» образом отреагировало на действия хунты принца Монтенуово. Граф Андраши-младший высказал путчистам одобрение и поддержку, заверив, что признает власть императора Карла – но никаких практических последствий «на фронтах» от этого хода уже не было. К тому моменту в Галицию с севера и юга уже вторглись русские войска, перемалывая приграничные гарнизоны; начались операция по окружению Кракова и битва за Львов, а на юге князь-консорт и генерал Плеве, получив, наконец, соответствующий приказ из Санкт-Петербурга, перешли к тактике выжженной земли. Причем горели исключительно имения магнатов, а мазанки венгерских крестьян оставались стоять как ни в чем не бывало. Колдовство, да и только.

Парируя угрозу Будапешту, генерал-лейтенант Лайош Екельфалушши начал снимать войска с Трансильванского направления, и там вмиг полыхнули многочисленные выступления румынских крестьян. Всего-то четыре с небольшим месяца прошло с той поры, как над соседней Румынией установилась русская власть, имеющая указание разговаривать с мужиками по-человечьи, а не по-собачьи, а настроения среди народа уже изменились радикально. Поместья поджигателей войны, относившихся к самым богатым семействам, владеющим обширными угодьями, не продавали с молотка, а отдавали крестьянам-арендаторам в бессрочное и безвозмездное пользование. Все как в Российских губерниях: продать нельзя, заложить нельзя, разделить между несколькими наследниками тоже нельзя, а вот передать по наследству в одни руки можно. И всемогущее Россзерно господина Коншина со своими беспроцентными семенными ссудами тут как тут. Элеваторы уже строятся, и как только весной следующего года начнется посевная, каждое хозяйство получит семян из расчета двенадцать пудов на десятину земли. Вот и трансильванские румыны, прослышав о таком чуде, отчаянно хотят воссоединения с Румынским великим княжеством, где мудрая и добрая княгиня Мария представляет русскую императрицу, которая вообще ангел во плоти.