Под знаком кометы

– Должен сказать, что воевала Австро-Венгерская империя тоже так себе, – хмыкнул канцлер Одинцов. – Два раза русская армия ставила ее на грань катастрофы, и если бы не массированная германская помощь, то дело для Двуединой монархии кончилось бы плохо еще в четырнадцатом году. Пленных чешской и словацкой национальности хватило на формирование из них чехословацкого армейского корпуса, и некоторые его части даже успели поучаствовать в боях против австро-венгерской армии, да и военнопленные из мадьяр тоже немало погусарствовали на наших просторах во время мерзопакостной гражданской войны.

Императрица с некоторым раздражением ответила:

– Насколько я помню вашу историю, этот самый чехословацкий корпус чуть было не поставил под вопрос затею господина Ульянова по построению в России первого в мире государства рабочих и крестьян…

– В случае с чехословацким корпусом несколько более виноват ваш брат, поставивший это формирование под начало французского, а не русского командования, – парировал Одинцов, – и он же совершил огромное множество других непростительных ошибок. Если бы русский монарх делает свое дело хорошо, то господину Ульянову осталось бы только комментировать события с Женевской галерки или, как сейчас, отбросив политические амбиции, исполнять обязанности министра труда и социального развития. Насколько я понимаю, нареканий на господина Ульянова по поводу исполнения им должностных обязанностей у вас сейчас нет, и не предвидится. В значительной части благодаря его усилиям вас считают добрейшей из русских монархинь, искренне переживающей за благосостояние каждого мужика или рабочего.

– Это так, Павел Павлович, – кивнула Ольга, – но все же сейчас я хотела бы вернуться мыслию к австро-венгерским делам. Как вы думаете, возможно ли оказать помощь Францу Фердинанду в сохранении целостности его державы, и стоит ли вообще это делать? А то мой прадед спас злосчастной памяти императора Франца-Иосифа от низвержения, а тот «в благодарность» организовал России проблем на шестьдесят лет кряду.

– Проблемы от этой территории в центре Европы у нас будут в любом случае, станем мы спасать монархию Габсбургов или нет, – после некоторого раздумья ответил Одинцов. – Больше будущего империи милейшего Франца Фердинанда меня сейчас волнует положение несчастных страдающих русинов. Необходимо не только силой оружия пресечь творящиеся зверства, но и навсегда обезопасить этих людей от угрозы повторения подобного.

– Вы, Павел Павлович, имеете в виду, что, когда все закончится, мы должны забрать себе Галицию – так сказать, за беспокойство? – с интересом спросила императрица. – А как же тогда быть с Нашим обещанием Францу Фердинанду о том, что наши аппетиты не пойдут дальше отторжения в пользу наших сербских братьев Воеводины? И вообще, насколько мне помнится, совсем недавно вы называли эту Галицию обузой и чемоданом без ручки, который погубит любого, кто наложит на нее свою руку…

– Что касается императора Франца Фердинанда, то он сам не смог выполнить свою часть наших договоренностей, – ответил Одинцов. – Репрессии против сербов в австро-венгерской империи все же начались, и даже, более того, они распространились на русинов и румын, а последних никак нельзя заподозрить в пророссийских симпатиях. При этом у самого Франца Фердинанда для пресечения мятежа нет необходимых для этого возможностей. В таких условиях наиболее разумным решением будет обратиться к плану вашего дядюшки Вильгельма. Программа максимум – сохранить целостность Австрийского домена и земель, которые по наследству отходят детям Франца Фердинанда; программа минимум – цивилизованный развод прямо сейчас.

– Цивилизованный развод у нас никак не получится, – горько усмехнулась императрица Ольга, – ибо венгерская половина державы Габсбургов УЖЕ находится в состоянии жесточайшей смуты. Если мы вмешаемся в эту междоусобицу всей своей мощью, а не только экспедиционной армией в Сербии, то и цели следует ставить без ограничений. Наш прадед Николай Павлович на том и погорел, что сначала подавил мятеж в Венгрии, а потом даром вернул усмиренный край под власть императора Франца-Иосифа. Нет уж, так быть не должно. Сербы и болгары – это наши любимые младшие братья, а вот для разного рода посторонних Наши миротворческие услуги должны стоить чрезвычайно дорого – дороже моста через Неву из золота и бриллиантов…

– Ольга! Я не верю своим ушам! – удивился канцлер Одинцов. – Неужели по итогам этой войны вы хотите забрать себе не только Галицию, но и Венгрию со Словакией и Трансильванией? Ведь совсем недавно вы были против всяческих «приобретений» на территории чуждой нам Европы…