Под знаком Близнецов. Дикий горный тимьян. Карусель

Томас уставился на незнакомого дядю. Одна половина лица у него раскраснелась – наверное, та, что лежала на подушке. От него пахло мылом. Хельга застегнула пластиковый нагрудник сзади на шее, а он, не отрывая глаз, смотрел на Оливера.

Хельга пошла к плите за обедом. Она вынула из духовки пастушью запеканку и брюссельскую капусту. Маленький кусочек запеканки она положила на круглую тарелочку, размяла его вилкой и поставила перед Томасом.

– Ну, теперь ешь, – сказала она, вкладывая ложку ему в руку.

– Он что, уже сам ест? – спросил Оливер.

– Конечно. Ему два года. Он уже не маленький, да, Томас? Ну-ка покажи дяде, как ты умеешь есть.

В ответ Томас положил ложку. Он не мигая смотрел на Оливера голубыми глазами, и Оливер почувствовал некоторую неловкость.

– Давай поедим, – сказал он.

Оливер поставил на стол кружку с пивом, взял ложку Томаса с размятым мясом и картошкой и поднес ее ко рту малыша; рот тут же открылся, и содержимое ложки оказалось внутри. Но и жуя, Томас продолжал неотрывно смотреть на Оливера. Оливер отдал ему ложку. Прожевав то, что было во рту, Томас улыбнулся, обнажив двойной ряд обворожительных белых зубок с застрявшей в них запеканкой.

Ставя перед Оливером тарелку с едой, Хельга заметила его улыбку:

– Ну вот, он признал вас другом.

Она принесла еще одну тарелку и села во главе стола.

– Он очень доброжелательный мальчик.

– А что он делает весь день?

– Играет, спит, днем гуляет в прогулочной коляске. Обычно его вывозит на прогулку миссис Арчер, но сегодня это сделаю я.

– Он любит смотреть картинки в книжках или еще что-нибудь?

– Да, любит, только иногда рвет их.

– А игрушки у него есть?

– А как же. Ему нравятся маленькие машинки и кубики. Вот мягкие игрушки – зайчики и мишки, к примеру, – он не любит. Я думаю, ему не нравится плюш, из которого они сделаны. Понимаете?

Оливер занялся пастушьей запеканкой, которая оказалась горячей и очень вкусной.

– А вы умеете обращаться с маленькими детьми? – спросил он.

– Дома в Швеции у меня есть младшие братья и сестры.

– А Томас вам нравится?

– Да, он славный малыш. – Она подмигнула Томасу. – Томас, ты ведь славный мальчик, да? Он почти никогда не плачет, как некоторые капризули.

– Наверное, ему скучно оттого, что его растят бабушка с дедушкой?

– Он еще слишком мал, чтобы знать, скучно ему или нет.

– Ну а когда он вырастет?

– Конечно, когда ребенок предоставлен сам себе, ему скучно. Но в Вудбридже есть и другие дети. Он заведет себе друзей.

– А вы обзавелись друзьями?

– Здесь есть еще одна девушка, которая, как и я, приехала сюда изучать язык и помогает по хозяйству за стол и квартиру. Мы вместе ходим на курсы.

– А друг у вас есть?

Она улыбнулась так, что на щеках обозначились ямочки.

– Мой друг остался дома, в Швеции.

– Он, должно быть, скучает без вас.

– Мы пишем друг другу. И потом, это ведь только на полгода. Через шесть месяцев я вернусь в Швецию.

– А как же Томас?

– Я думаю, миссис Арчер подыщет другую девушку вроде меня. Хотите еще запеканки?

Обед продолжался. На десерт девушка предложила фрукты, йогурт и сыр. Томас ел йогурт. Оливер очистил апельсин. Хельга, стоя у плиты, варила кофе.

– Вы живете в Лондоне?

– Да. У меня квартира на первом этаже недалеко от Фулем-роуд.

– И вы сейчас туда поедете?

– Да. Я неделю провел в Бристоле.

– Вы там отдыхали?

– Ну кто же ездит отдыхать в Бристоль в феврале? Нет, конечно. Я ездил внести кое-какую правку в мою пьесу, которую ставит театр «Фортуна». Актеры жаловались, что некоторые реплики трудно произносить, язык сломать можно.

– Так вы писатель? – Она широко раскрыла глаза. – Вы сочиняете пьесы? И их ставят в театре? Вы, наверное, хороший писатель.

– Хотелось бы так думать.

Оливер клал в рот дольки апельсина. Их вкус и горьковатый запах кожуры напомнил ему об Испании.

– Но главное, что думают другие. Критики и люди, которые платят за то, чтобы побывать в театре.

– А как называется ваша пьеса?

– «Гнутый пенс». Но не спрашивайте меня, о чем она, потому что слишком долго рассказывать.

– Мой друг тоже пишет. Он пишет статьи по психологии для университетского журнала.

– Они наверняка безумно интересны.

– Но это ведь совсем не то что писать пьесы.

– Не совсем то, конечно.

Томас съел йогурт, и Хельга вытерла ему рот, сняла нагрудник и вынула мальчика из детского стульчика. Он подошел к Оливеру и, чтобы удержать равновесие, оперся руками о его колено. Сквозь поношенные джинсы Оливер ощутил тепло маленьких крепких пальчиков. Томас с любопытством поднял на Оливера глаза и улыбнулся, отчего обнажились ровные белые зубки, а на щеках появились ямочки. Он протянул руку, чтобы потрогать бородку Оливера, который слегка пригнулся, чтобы малыш мог до нее достать. Томас засмеялся. Оливер поднял его и усадил на колено. Он ощутил себя сильным и преисполненным душевного тепла.

Хельга была очень рада всем этим знакам дружеского расположения.

– Ну вот вы и подружились. Если бы у меня была здесь книжка, вы бы показали ему картинки, пока я соберу посуду и сложу ее в посудомоечную машину. Потом мы пойдем с ним гулять.