Под знаком Близнецов. Дикий горный тимьян. Карусель

Джон пил виски маленькими глотками, но стоило ему отвернуться, как один из официантов подскочил и вновь наполнил его стакан. Кто-то наступил ему на ногу. Затем появился молодой человек в форменном галстуке, тащивший за руку упирающуюся девушку. Ей было лет семнадцать, а ее волосы походили на пух одуванчиков.

– Эта девушка хочет с вами познакомиться. Она не сводит с вас глаз.

– Найджел, ты просто ужасен.

К своему величайшему облегчению, Джон наконец заметил хозяйку дома. Он извинился и с некоторым трудом пробился сквозь толпу в другой конец комнаты.

– Имоджен.

– Джон! Дорогой мой!

Она была очень красива. Седые волосы, голубые глаза, кожа гладкая, как у девушки. Держалась смело, даже вызывающе.

Он вежливо поцеловал ее, потому что она, очевидно, этого ожидала, подняв к нему прелестное лицо.

– Вечер удался на славу.

– Я очень рада видеть вас. Жаль, что Таня не смогла прийти. Она позвонила, сказала, что должна ехать к кому-то в гости за город. Ужасно жаль. Я так мечтала увидеть вас обоих. Ну ничего, вы приехали, и это главное. Вы уже видели Реджи? Он ждет не дождется, когда сможет поговорить с вами о таких скучных вещах, как фондовый рынок, или о чем-то в этом роде.

Рядом остановилась пара гостей, которые хотели попрощаться с Имоджен.

– Не уходите, – тихо сказала она Джону и обернулась к гостям, расплываясь в улыбке. – Дорогие мои, вам и впрямь нужно уйти? Очень огорчительно. Я была безумно рада повидать вас. Приятно слышать, что вам понравилось…

Она снова повернулась к Джону:

– Знаете, Джон, поскольку Таня не пришла и вы без дамы, я хотела бы вас попросить занять разговором одну девушку. Она хороша, просто картинка, так что не думайте, будто я желаю испортить вам вечер. Беда в том, что она почти никого здесь не знает. Я пригласила ее потому, что она дочь наших самых близких друзей, и мне кажется, она чувствует себя не в своей тарелке. Сделайте доброе дело, будьте с ней поласковее.

Джон, которому его мать-американка с детства прививала правила поведения на светских вечерах (Имоджен об этом знала, иначе никогда не обратилась бы к нему с подобной просьбой), сказал, что рад быть полезным, и спросил, где найти девушку.

Имоджен была небольшого роста. Она встала на цыпочки и обвела взглядом гостиную.

– Она вон там, в углу.

Ее маленькая женственная рука, словно тиски, обхватила его запястье.

– Я провожу вас и представлю ей.

Она тут же приступила к выполнению своего намерения, пробираясь между гостями и ни на минуту не ослабляя своей мертвой хватки. Джон волей-неволей следовал за ней, чувствуя себя громоздким кораблем, которого тянет буксирное судно. Наконец они добрались до места. Это в самом деле был тихий уголок в комнате – возможно, потому, что находился дальше всего от двери и бара, и совсем неожиданно там оказалось место, где можно постоять, свободно двигая локтями, и даже посидеть.

– Виктория.

Девушка примостилась на ручке кресла и вела беседу с пожилым господином, который, очевидно, собирался на какой-то другой прием, потому что на нем был смокинг и черный галстук. Услышав свое имя, она встала, однако невозможно было сказать, из вежливости перед Имоджен или чтобы избавиться от своего собеседника.

– Виктория, я очень надеюсь, что прерываю не самую увлекательную беседу. Я хочу познакомить тебя с Джоном. К сожалению, его девушка не смогла прийти сегодня, и я прошу тебя быть с ним особенно любезной.

Джон чувствовал неловкость и за себя, и за девушку, но продолжал вежливо улыбаться.

– Он американец и один из самых любимых моих друзей…

Откашлявшись и наспех попрощавшись, пожилой господин в смокинге тоже встал и растворился в толпе гостей.

Имоджен по-прежнему крепко держала его за руку. Вполне возможно, что приток крови к кисти уже прекратился и через мгновение пальцы у него начнут отваливаться.

– Джон, это Виктория. Ее мать – одна из самых близких моих подруг, и когда мы с Реджи в прошлом году были в Испании, мы провели у нее в Сотогранде несколько дней. Удивительно красивый дом.

Она наконец разжала пальцы. Джон словно освободился от наручников.

– Здравствуйте, Виктория.

– Добрый вечер.

Имоджен неудачно выбрала слова. Девушка вовсе не была так уж хороша. Но от нее веяло безукоризненной чистотой и свежестью, и Джон с некоторой ностальгией вспомнил американских девушек, с которыми дружил в юности. Волосы у нее были светлые и шелковистые; прямые и длинные, подстриженные умелой рукой, они красиво обрамляли лицо. Голубые глаза, правильные черты лица, длинная шейка и узкие плечи. Ничем не примечательный нос и очень примечательный рот – красивый и выразительный, с ямочкой в одном уголке. Такое лицо легко представить где-нибудь на свежем воздухе – у румпеля под парусом или в начале головокружительного спуска на лыжах, но никак не на коктейле в лондонской гостиной.

– Кажется, Имоджен упомянула Сотогранде?

– Да, верно.

– И давно ваша матушка живет там?

– Скоро три года. А вы были когда-нибудь в Сотогранде?

– Нет, но у меня есть друзья, увлекающиеся гольфом, так они ездят туда при каждом удобном случае.