Под ударом

В Праге сэр Колин был уже четвертый раз. Из них два раза он был тут нелегально…

Из окон старого особняка в котором находилось британское посольство — он наблюдал как гибнет свобода под гусеницами советских танков, но он был далек от того чтобы обвинять в этом только советских. В Чехословакии всегда были сильны левые настроения, и если раньше они уравновешивались в основном правыми и трезвыми политиками — то теперь перевеса не было. Коммунисты массово и жестоко изгнали немцев из города на реке Молдау[43] и теперь пожинали лавры — большинство считало именно левых строителями национального государства чехов. Русские ошиблись в шестьдесят восьмом — и им предстоит дорого за это заплатить.

А пока — за окнами туристического автобуса, который вез их в город — была Прага. Древний город философов, алхимиков и бунтарей. Место, откуда началась Тридцатилетняя война[44], место в котором был не без помощи Великобритании убит имперский наместник Гейдрих. К счастью — во время Второй мировой город не бомбили, а у коммунистических властей хватило ума строить свои уродливые бетонные лабиринты в стороне, не трогая старый город.

Прага…

…

Место, где он остановился, называлось Зличин. Это была как раз новая Прага, построенная при коммунистах. Широченные проспекты с очень скудным движением, если не считать грузовики и вездесущие трамваи. Многоэтажные, похожие один на другой дома. Бетонные, крашеные в синий скамейки, на которых неудобно сидеть, но удобно прятаться от артобстрела. Отель — девять этажей, несвежее белье и горничные, готовые на все за западные шмотки…

Социалист Ролан Паскье оставил чемодан в номере, отклонил два — три нескромных предложения и пошел гулять по Праге…

…

Недалеко от отеля — он сел на десятый трамвай, потом пересел еще пару раз, по пути заглянув в местный ресторан и подкрепившись одним из местных блюд на вынос — картофельным драником, в который завернута мелко нарезанная свинина. И понятное дело, запил все это пивом, которое и при коммунистах было очень неплохим.

Ноги сами принесли его в центр… вокзал имени Вильсона… сейчас он конечно так не назывался, центральная площадь Праги с весело бегающими по ней трамваями.

Да, шестьдесят восьмой. Если у него и были какие-то иллюзии относительно коммунизма — а таковые были у многих англичан — то именно здесь они и закончились.

Больше всего было жаль Ирену. Конечно, кто-то настучал про них. Судьба ее была более тяжелой, чем у остальных. Если остальных уволили с работы и заставили уехать из Праги — то ее отправили в психушку.

Вывезти ее он не успел…

…

В отель он вернулся уже потемну, с гудящими ногами. Нитка, которую он оставил в дверном проеме — была нетронута — но свет в номере не загорелся, когда он щелкнул выключателем. Значит, в номере кто-то был…

— Вы не могли бы включить свет? — сказал сэр Колин, спокойно, как если бы он был на приеме в Букингемском дворце.

— Не мог бы. Лампочку я вывернул.

Ради этой встречи — сэр Колин и прилетел в Прагу. Он должен был встретиться с тем, кто решает вопросы на границе — на ГДРовской границе.

— Хорошо — примирительно сказал сэр Колин — можем поговорить и так. Наши общие друзья рассказали вам о нашем… интересе?

— Для чего вам нужен лаз на границе?

— Скажем так, для знакомства жителей двух стран друг с другом.

Сухой смешок.

— Чушь собачья.

— Простите?

— Я сказал — чушь собачья.

Сэр Колин понял, что нить разговора он теряет или уже потерял. И он в опасности.

— Тогда почему мы должны продолжать этот разговор?

— Потому что мы можем быть полезны друг другу. Вы мне. Я вам.

— Хорошо. Чем вы можете быть полезны мне?

— Тем, что поможем вам выполнить работу. Если мы говорим об одном и том же.

— Например?

— О том, что надо кого-то убрать. Тут, на этой стороне.

Сэр Колин вздрогнул. Откуда они знают — мелькнуло в голове — опять предатель? Как будто не хватало одной Кембриджской пятерки…

Тут надо сказать, что британская разведка не занималась убийствами. По крайней мере, официально. Историю про Джеймса Бонда, агента 007 — написал Ян Флеминг, бывший адъютант шефа Секретной разведки, участвовавший во Второй мировой. Лицензия на убийство тогда была у очень и очень многих. В обычной реальности — этические правила MI6 основываются на том, что служба не нападает — она только защищается. Сэра Колина это сильно злило, он видел неэффективность службы по сравнению с КГБ, у которых никакой этики не было — но ничего поделать не мог. У них не было даже одного агента с лицензией 00 — что говорить о десятке или о целом отделе…

Перемены наступили совсем недавно. Раньше убивали американцы — но теперь, после Вьетнама и политической благопристойности Картера — это все было в прошлом. Был принят закон, запрещающий любому лицу, находящемуся на государственной службе США совершать убийство. С другой стороны — миссис Тэтчер и так была человеком решительным, а с годами решительность превратилась в жестокость. После того как САС взял штурмом иранское посольство — она целый вечер пила виски с офицерами в Гвардейских казармах, слушая их истории. И все кто надо — понял это правильно.