Под ударом

Английский Джон Буль индивидуалистичен настолько, что у него даже вход в многоквартирный дом — отдельный. И даже в многоэтажках в Великобритании обычно двери квартир выходят не в подъезд — а на террасу, как бы на улицу. Его не заставишь делать ничего против воли, он обладает инстинктивной честностью. И вот именно благодаря этим качествам его раса должна править миром.

При этом — правление англичан не сравнимо с правлением тех же немцев, потому что англичане никогда не ставили своей задачей устранение с исторической сцены целых народов. Действия Гитлера, поддержанные всем немецким народом — как раз и доказывают его дикость и неполноценность. Скорее всего, столь дикие решения построить концлагеря как раз и обуславливались пониманием сходства между теми кто убивал и теми кого убивали. Англичане никогда не пытались массово убивать индусов и другие подчиненные народы именно потому, что между ними не было сходства, а были непреодолимые различия и индус никогда не смог бы стать англичанином, как бы не старался.

Однако, в тридцатые — в его стране поселилась гниль. Если русская аристократия — за что он кстати ее безмерно уважал — до конца сражалась с дикими ордами азиатов-большевиков Ленина-Троцкого и почти полностью погибла (но и азиатского отродья полегло немало) — то их аристократия предпочла сама пойти на уступки. И идя по этому пути — зашли они очень и очень далеко. После войны — пытаясь предотвратить социалистическую революцию и ублажить простого обывателя, вынесшего тяжесть двух войн — они начали строить в Англии социализм с его налогами, профсоюзами и бесплатной медициной — и преуспели. К семидесятым экономический рост остановился, страну сотрясали забастовки, сидели то без воды, то без света, на улицах было полно не вывезенного мусора и казалось, что пришел конец.

Тогда они, группа патриотов — начали готовить переворот. Вильсона, премьера провалившего всё и вся — они хотели повесить. Правда, некоторые были за то чтобы заставить принять яд и объявить о смерти — все же не Пакистан.

По определенным причинам дело затянулось — а потом неожиданно судьба все решила за них. Пришла Мэгги Тэтчер. При ней голодавшие ирландские националисты умерли от голода, а шахтерам она сказала, что и для них предпочтительнее было бы умереть — шахты уже не приносили дохода. Еще она начала войну и блистательно ее выиграла. Группа сохранилась — но частично интегрировалась во власть, занимаясь грязными делами в Северной Ирландии и с профсоюзниками. Но при необходимости — они были готовы и на большее, просто до того не возникало необходимости. Сейчас группа была исполнена решимости провернуть первое свое самостоятельное дело.

…

На вокзале — сэр Колин влился в толпу, еще раз заметив — в любой европейской стране толкались бы и пихались, но не здесь, не в Лондоне. Выйдя на улицу — он заметил стоящее такси и направился к нему.

— Бейкер — стрит.

— Восемь фунтов, сэр примерно будет.

Сэр Колин сел в машину…

…

Во избежание прослушивания, группа каждый раз собиралась в разных местах. Сегодня это была Бейкер — стрит, улица где когда-то жил знаменитый детектив Шерлок Холмс, но большинству участников благородного собрания улица была известна не этим. Здесь, в сороковом году, в доме № 64 расквартировалось управление специальных операций SOE, работавшее всю войну. Именно отсюда — отправлялись на континент многие из тех, кто потом не вернулся.

Собравшихся было всего шесть человек — по правилам, любое число участников более трех вправе принимать любые решения. Сэр Колин был самым младшим из них — у остальных за плечами была война, у многих — опыт выживания в пропитанной провокацией Европе.

Примерно такая же группа — составила команду президента де Голля. Но во Франции они пришли к власти.

Шторы были задернуты. Поскольку прислуги не было, приходилось обходиться самим — из клуба прислали чай и самое английское что есть — треугольные сэндвичи с огурцом и бисквиты. Более английским был бы только пудинг.

Лишних слов не требовалось. После молчаливых рукопожатий, все расселись и сэр Колин как докладчик начал говорить.

— Джентльмены. Прежде чем мы перейдем прямо к делу, я напомню всем нам о том, кто мы и зачем здесь собрались. Что движет нами и каков наш путь.

Когда Томас Беккет, поддержанный папой Александром III, добился от Генриха II, нашего короля покаяния, вырвал угрозами условия, на которые король не готов был пойти, но был вынужден, Томас Бекет вернулся в Англию.

Он отлучил от Церкви трёх епископов, совершивших коронацию наследника. Узнав об этом, находившийся в Нормандии Генрих II, гневно крикну: «Неужели никто не избавит меня от этого мятежного попа?» Четверо рыцарей, по именам Реджинальд Фитц-Урс, Хьюг де Моревиль, Уильям де Траси и Ричард ле Бретон восприняли слова короля в качестве приказа и немедленно отбыли в Кентербери.