Под тем же солнцем

— Мальчики — это дети Рамиры и Эухении, девочка — моя…

— Нас всех увезут на чужбину… Пилар — ее так теперь зовут, Пилар пойдет с тобой… Она поможет с детьми…

Маленькая Пилар горько плакала, цепляясь за донью Марину и не желая расставаться с хозяйкой. Малиналь наклонилась и в последний раз поцеловала дочь, крепко сжав дрогнувшие губы.

— Вырасти ее как свою дочь, как ты растил меня… Я хочу, чтобы она росла среди своих, полюбила все то, что так люблю я, нашу реку, наш лес, наше солнце… прощай, отец. Я обещаю, что сделаю все, чтобы спасти наши земли…

Последние слова дочери он помнил так же ясно, как и ее лицо. Прямой, открытый взор, в котором светилась тревога за своих родных и боль расставания. И непреклонность в своем решении — такой навсегда осталась для него Малиналь.

— Зови ее Рин… она…она напомнит тебе обо мне.

Короткая встреча оказалась последней, больше увидеть дочь Ясу было не суждено.

* * *

Несмотря на малорадостные предпосылки, зачет прошел вполне терпимо. Арина каким-то чудом получила незаслуженную четверку, и последняя вышла из аудитории, закопавшись с не желавшими влезать в сумку учебниками. На пороге стоял Антон.

— Привет.

Арина задохнулась и не сразу смогла ответить. Когда сковавший горло спазм отступил, она вздохнула и умудрилась сказать то, чего при здравом размышлении говорить не стала бы никогда.

— Я думала, ты больше не придешь.

Антон замер в нерешительности. Действительно, Аринину сентенцию понять можно было как угодно.

— В смысле, мне уйти?..

— Нет, нет… Наоборот. Я боялась, что ты больше не придешь.

Антон облегченно вздохнул.

— Так-то лучше.

Арина бессильно развела руками.

— Я всегда говорю не то, что положено. Это моя карма, видимо…

— Забавное свойство, — хмыкнул Антон, глаза его весело вспыхнули, — обычно люди говорят либо то, что от них хотят услышать, либо то, что они хотели бы, чтобы от них услышали… Причем в обоих случаях это зачастую не соответствует истине… А ты действительно изъясняешься весьма оригинально.

Арина слабо улыбнулась.

— Я не умею врать, — она хмыкнула, — ужасное качество. Мама говорит, этот дефект у меня с детства. Сразу уши краснеют и макушка…

Ярослав сегодня был занят, и Арина с чистой совестью провела больше двух часов в обществе Антона, к огромной радости последнего. Сегодня Антон был без машины и домой молодые люди поехали вместе на общественном транспорте. Наговорившись, расстались уже в метро.

Незаметно пролетела неделя зачетов, и наступила пора экзаменов.

Первым состоялся экзамен по политологии, после него Арина и Антон бросили своих одногруппников, твердо вознамерившихся со студенческим размахом отметить сдачу экзамена, и два часа шатались по парку, пинали камушки и кормили уток купленным в палатке бубликом.

Из-за своей преподавательской деятельности Ярослав не имел возможности встречать Арину после каждого экзамена, в университете остро нуждались в его присутствии. Это было очень кстати, в обществе Ярослава бороться с сумбуром в голове было бы значительно сложнее. Пока Ярослав принимал экзамены у своих студентов и выжимал из несчастных — как себе это представляла Арина — все соки, девушка старалась о нем не думать.

* * *

Раздался звук приближающихся шагов, и в дом вбежал запыхавшийся Йавар. Глаза его горели странным огнем, как будто хранили отражения факелов из главного храма.

— Они только что решили сами, кто будет избран. Только что. Голосования не будет…

— Но это против закона! Они не могут снова заставить нас принять их волю, якобы угодную богам! — воскликнула Рин, вскакивая и сжимая кулаки. Тиану мягко остановил ее, заставив сесть на место.

— Говори, брат. Кто будет избран?

Не мигая Йавар смотрел в светлые глаза Тиану.

— Ты, брат.

Крик рвался из груди Рин, однако она сдержала себя и сама зажала себе рот. Не заметила, как прокусила собственную руку, слезы струились по лицу, смешиваясь во рту с кровью.

— Тебе надо бежать. Они будут здесь на рассвете.

Тиану покачал головой.

— Я уйду только вместе с вами.

— Тогда нужно уходить прямо сейчас, — прошептала Рин, — мы теряем время, нужно действовать…

На лицо Йавара легла тень.

— Уходите. Я не могу с вами.

Тиану дернул плечом.

— Да брось. Уйдем вместе, начнем новую жизнь где-нибудь в благословенных горах…

— Нет. Послушай меня, на тот случай, если вас поймают…

Йавар понизил голос и быстро заговорил.

— Они придут, чтобы осыпать избранного дарами. Но раньше всего избранного заключат под стражу, чтобы он не сбежал и ничего не сделал с собой до торжества.

— И что же тогда делать? — простонала Рин, с ужасом всматриваясь в лицо Йавара.

— Я знаю способ, — Йавар говорил с Тиану, но смотрел на Рин, — перед самым праздником, перед обрядом, избранному приносят последние роскошные дары. Приносящих дары узнать невозможно. Они приходят в длинных одеждах и ярких масках. Мы поменяемся местами. Вместо тебя на торжество выйду я. Когда снимут маску, отец узнает меня и остановит жертвоприношение, в возникшей суете вы успеете скрыться, а позже я присоединюсь к вам.

Тиану покачал головой.