Под стать волку (ЛП)

Она просто снова кивнула, боясь, что ее подведет голос.

— Не бойся, — успокоил ее Стэтсан, словно увидел страх в ее глазах. — Я буду осторожен с тобой. В этот раз.

Его слова слегка успокоили ее, пока он опускался на нее сверху, а его член приблизился к киске. Ее руки зудели от желания прикоснуться к нему, но она сразу же вспомнила его приказ, что он сказал ей — она должна держать руки над головой. Поэтому она обхватила руками подушку и сделала глубокий вдох, когда он глубоко вошел в нее. Сначала было неприятно, но он замер, позволяя ее телу привыкнуть к размеру.

— Ты в порядке? — Спросил он, и его слова вызвали слезы у нее в глазах. Никто еще так не волновался о ее чувствах или потребностях. Она так привыкла к мужчинам, которые брали лишь то, что хотели или требовали от нее, и не привыкла к тем, кто заботится о том, чтобы дать ей что-то взамен. Возможно, именно поэтому, она ждала боль. Она слишком привыкла к мужчинам, которые торопились получить свое, и неторопливость Стэтсана ее поразила.

— Я… я в порядке, — тихо сказала она. Когда он убедился, что она не врет, начал двигаться. Он почти вышел из нее, так что осталась лишь головка, а потом толкнулся опять. Это движение снова заставило Поппи охнуть. Он раз за разом повторял свое движение, и с каждым ее вздохом сам порыкивал все громче.

— Стэтсан! — ахнула Поппи так похоже, как она сделала в ванной. Но в этот раз она не боялась, что он ее услышит. Она хотела, чтобы он услышал ее, хотела увидеть удовлетворение на его лице, когда услышит свое имя. Она никогда не ощущала потребности произнести имя своего партнера, но со Стэтсаном все было иначе. Она начала чувствовать, как приближается очередной оргазм, а его тело начинает дрожать.

— О, Боже! Стэтсан! — вскрикнула она, когда ее накрыл оргазм, а киска стала сокращаться вокруг его члена. Он почувствовал ее оргазм, и сам бурно кончил, громко рыча.

— Поппи! — Ее имя вырвалось из его горла, как рык, когда выстрелил сперму глубоко внутри. Она охнула от того, как много семени выплеснулось в нее.

Глава десятая

Стэтсан скатился с Поппи и лег на спину, притянув ее в свои объятия. Он освободил ее запястья и поймал себя на мысли, что ему жаль, что он не дал ей прикоснуться к себе. Но, с другой стороны, он был не уверен, что смог бы тогда сдержаться: его животная ипостась была так близка к освобождению из-за того, что столь желанная женщина дрожала под ним. Он мог только догадываться о ее реакции, если бы он обернулся во время секса. В своей человеческой ипостаси он и так был слишком большим для такой хрупкой девушки, как Поппи. А знание о том, что он волк, могло стать куда большим потрясением. Он надеялся, что ему никогда не придется раскрывать такую опасную тайну с этой потрясающей женщиной. Он вспомнил Брэта с Бронте и не в первый раз подумал, могут ли и у него быть такие же отношения. Но он не переживет, если потеряет Поппи из-за своего секрета.

Его поглотила неожиданная жажда перекинуться и пробежаться, и эта жажда становилась все больше. Его сердце колотилось в груди из-за того, что Поппи лежала у него под боком. И только, когда он услышал, как засыпая она тихо посапывает, понял, что сможет отлучиться.

«Надеюсь, она крепко спит,» — подумал он, осторожно выскальзывая из-под нее. Пока он вставал, не мог не вспоминать, как лишь десять минут назад еще был в ней, его член глубоко погружался в нее, а она только и могла что выкрикивать его имя. Стэтсан был нежен, сдерживался, и именно это пугало его. Мысль о том, что он может причинить ей боль, гнала его прочь, заставляя покинуть постель. Он чувствовал вину из-за этого, но, если бы остался, Поппи оказалась бы в большей опасности, чем та, в которой она уже пребывала.

Из-за подобных мыслей он не стал подбирать свою одежду, а оставил на прежнем месте, разбросанной на полу, как свидетельство того, чем они только что занимались. Он быстро и бесшумно улизнул из спальни, закрыв за собой дверь. На несколько мгновений остановился, прислушиваясь, проснулась ли Поппи, но ничего не услышав, отправился к лестнице, а потом к задней двери, чтобы выйти в относительно безопасный лес, находящийся за садовой изгородью.

Его руки начали трястись, когда вместо ногтей у него стали расти когти. Ему пришлось прикусить губу, чтобы замедлить свою трансформацию. Его не должно быть видно из дома, он не должен допустить, чтобы Поппи увидела его из окна.

Когда он оглянулся через плечо, ему показалось, что Поппи стояла у окна. Боже, он надеялся, что ошибается. Уже было слишком поздно, чтобы остановить трансформацию. Его оборот происходил слишком быстро, и он не смог бы его сдержать, чтобы объясниться. Да, и в конце концов, что бы он сказал? Извини, я вышел, чтобы перекинуться и погонять зайцев в лесу? Она просто подумала бы, что он сумасшедший, и он не был уверен, что хуже — правда или то, чтобы он показался бы ей безумцем.

***