Под спудом тайны

– Прямо сейчас и опробуете, обещаю. Зашел как-то к нему по делу, так он, едва поздоровавшись, сразу потянул меня на свою винокурню. На мои отговорки – ноль внимания! Пошли, говорит, что, право, упираться. Еще соседом-односельцем, мол, называешься, больше того, родственником!.. Мы с ним, надо сказать, в родстве состоим, его бабка, капралша Степанида Ивановна Аблова, когда-то владела землями в районе Семеновки, Малого Самовца и Ивановки… Приволок, и ну давай водить по этажам, производство показывать, угощать да пробы снимать!.. Я-то из себя здоровяк, как видите. Выдюжил, дело изложил и домой подался. А другие у него пируют до тех пор, пока c ног не свалятся! Сам он из крепышей, пьет и хоть бы что, так только, слегка разрумянится.

– Ну, нам некогда отвлекаться на дегустацию водок… – начало было Хитрово-Квашнин.

– Вы его плохо знаете, Евстигней Харитоныч. Это такой репей, каких и не сыщешь. Не отстанет, пока не успокоится, уверяю вас! При мне был такой случай. Нагрянул к нему по зиме в роскошных санках какой-то губернский чиновник – сейчас уж и фамилии его не вспомню, то ли Ветвицкий, то ли Метлицкий, черт его знает! По вопросам статистики, кажется. Из себя важный, шуба пушистая на плечах, шапка на голове красная. Ну, и начал про какие-то свои полномочия талдычить. Николай Никоныч слушал-слушал, а потом приобнял его своей мощной дланью и повел в столовую, где усадил на стул и поставил перед ним целый фужер водки. «Вот, у меня с чего надо начинать!» Через час губернского посланца отнесли в гостевые покои в совершенно невменяемом состоянии. Он, конечно, справился со своим заданием – зачем было гнать сюда тройку от самого Тамбова? Но случилось это только дня через два-три, когда более-менее оклемался от черновского гостеприимства.

– Но в имении, поди, тишина, – возразил Хитрово-Квашнин. – Псалтирь читают по убиенному?

– Вот и предлог, чтобы затащить всех нас на винокурню!.. Попомните мои слова!

– Не знаю, посмотрим. После вчерашнего застолья как-то нет особого желания прикладываться к рюмке. Встал сегодня, простого капустного рассолу употребил и пришел в норму… Не люблю, знаете ли, в смысле выпивки другой день прихватывать, не говоря уж о третьем…

Усадебный особняк Черновых утопал в саду из старинных яблонь, слив и вишен. Построенный в в екатерининские времена из крепкого дуба, он в последующие годы был плотно обложен мелким красным кирпичом. Белые колонны фасадного крыльца, на удивление широкого, обращенного на юго-запад, придавали строению вид основательный и в то же время изящный. По бокам дома стояли два деревянных флигеля.

У парадного крыльца приехавших встретил сам 55-летний хозяин, среднего роста, коренастый, широкоскулый, одетый в свободного покроя сюртук и панталоны. Рядом стоял похожий на него молодой человек лет тридцати в военном мундире.

– А я думаю, не временное ли отделение нижнего земского суда катит в нашу сторону, – прозвучал приятный баритон Чернова. – Так и есть… Добрый день, господа. О, Евстигней Харитоныч!.. Рад встрече, здравствуйте… Наслышан о ваших расследованиях, что в Отраде у Извольских, что на Дворянской в Петродаре. Умеете вы вывести подлецов на чистую воду! Этого не отнять… И я ведь тоже во время оно, страшно сказать, в самом начале века, служил здесь капитаном-исправником. Тоже, знаете ли, приходилось исхитряться, пресекать татьбу да отыскивать преступников.

По всему было видно, что он уже успел, что называется, «принять на грудь». Его глаза блестели, щеки покрылись слабым румянцем, слышался легкий запах спиртного.

– Без этого нельзя, – сказал Аблов, – должность такая. Мы-то знаем, каково это сохранять в уезде спокойствие, собирать налоги, понуждать людей к трудолюбию и добронравию.

– Должность и впрямь хлопотная, – признал расследователь, – на ней не расслабишься, всегда будешь в тонусе.

– И не говорите!– согласился Чернов. – Столько лет минуло, а не забыть, как шастал по уезду и ночью, и днем, и в зимнюю стужу, и в летнюю жару… Однажды пришлось посреди ночи, в канун Рождества, на санках мчаться к границе с Козловским уездом – там, у Стеньшино, тати на купцов напали, их побили, а товар весь похитили. Пока ехал, дождь зимний приспел, за ним распутица. Разбойников-то нагнал, поприжал, а в Петродар возвращаться пришлось в летнем экипаже помещика Корякина… Кстати, только что здесь был заседатель Зацепин с каким-то подъяческим отпрыском. Носился, как ветер, то одного дворового опросит, то другого. К крестьянским избам подался, там всех растормошил. Обратился было к нему, мол, какие успехи, то да се, винцом хотел угостить, так он бросил мне, как саблей отрезал: «Следствие! Не вмешиваться!» Ох, и суматоха, ох, и егоза!.. А это, знакомьтесь, мой сын Александр, отставной офицер, продолжатель рода!..

– Где служили, молодой человек? – поинтересовался Хитрово-Квашнин, обменявшись с младшим Черновым рукопожатием..

– В Тираспольском конно-егерском полку. Пять лет назад был уволен от службы штабс-капитаном… Господа, вы меня, надеюсь, недолго здесь продержите? Через час мне нужно отъехать в Петродар.