Читаем Под шапкой Мономаха полностью

Забота о податных и рабочих людях иногда ставила Бориса против московской земельной знати – бояр. Принадлежа к этой знати по происхождению и связям, Борис именно в этой знати имел и своих врагов. Не только его личное возвышение создало их. Старая родовая княжеская знать видела в Борисе продолжателя политики Грозного, «опричника», который продолжал прежнее уничтожение княжат и систематически водворял на верхах московского управления людей незнатных, «обышных», непривычных к руководству делами. Современник Бориса, дьяк Иван Тимофеев, близкий к дому знатнейших князей Воротынских, посвятил целую статью в своем «Временнике» этой особенности управления Бориса. С точки зрения воспитанной в правительственных традициях боярско-княжеской среды Иван Тимофеев брезгливо осуждает манеру Бориса покровительствовать «худородным» и возводить их на «степени высокородных» сверх всякой «меры и времени». По мнению Тимофеева, от этой манеры терпела не только обойденная знать, но все государство, как корабль, управляемый неискусным кормчим. Как тонет корабль, окормляемый «ненаученым», как гибнет стадо при дремлющем пастыре, как истощается монастырь при «неснабдителях» иноках, так и град разоряется «до иже яко не бысть» при худых правителях, жадных и корыстных, но невежественных и неумелых. Не раз Тимофеев сравнивает таких «худородных» правителей со свиньями: как «у свиньи в ноздрях усерязь (серьга) драгая видима, сице у недостойных в руках начальствия власть зрима», – говорит он; «по образу нрава» у них «неразумных свиней обычай»: они все пожрут, что ни дадут им, «что и смертно, растворено же и спокрыто принесут им, они же не ощутят». Ради мзды и прибытка они все попустят и со всеми примирятся, ибо не разумеют зла, которое приносят «граду», то есть государству. Так оценивали сторонники старой знати и поклонники старых обычаев администрацию Годуновых. Они жаловались не только на отстранение знати от дел, но и на прямое гонение со стороны Бориса и его близких. По-видимому, и все вообще считали, что Борис не жалует знать. Польские послы в 1608 году вспоминали, что при Борисе «тяжело было боярам». Современник Бориса голландец Исаак Масса писал, что «Борис устранил всех знатнейших бояр и князей и, таким образом, совсем лишил страну и высшего дворянства, и горячих патриотов». Англичанин Флетчер был убежден, что опричнина Грозного и все его меры против княжеской знати были унаследованы правительством Бориса и что Годуновы старались всеми способами истребить или унизить всю благороднейшую и древнюю знать. После этих отзывов можно придать некоторый вес словам Авраамия Палицына, что Борис «наипаче» грабил «домы и села бояр и вельмож». Если дело и не обстояло так круто и грубо, как его представляли недоброжелатели Бориса, все-таки ясно, что родовая знать при Борисе не играла никакой роли ни в государстве, ни во дворце; она уступила Борису и самый престол московский по смерти царя Федора. Не трудно понять, что автор хронографа 1616 года был прав, когда сказал, что Борис «на ся от всех Русские земли чиноначальников негодование наведе». Чтобы вызвать и питать это острое негодование знати, Борису не надобны были ни опалы, ни казни: вся его деятельность, чуждая старых доопричнинских дворцовых традиций, и сам он, воспитанный в эпоху опричнины, с его не всегда родовитою роднею, ставшею у дел, – были неприятны и неприемлемы для тех, кто помнил цветущее время княжеской московской аристократии и был ее поклонником и сторонником.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное