Под сенью звезд

– То, что он не вернулся на берег залива, – говорил священник, таинственным голосом, в котором скрывалась неуверенность, – говорит о том, что он погиб.

Викинги согласились со священником, потому что они видели это чудовище и даже смогли дать ему отпор. Правда утром, когда прибыли два корабля викингов и священник, они пришли на берег, чтобы встретить корабли, и сильно удивились, увидев на берегу, среди плескавшихся волн многочисленные изрубленные тела гринд. Боясь признаться себе в том, что они ночью боролись не с чудовищем, а с дельфинами, выбросившимися стаей на берег, они всё же признали, что этой ночью зло, облачённое в гринд, напало на людей. Некоторые предположили, что чудовище всё же было иным, но проиграв поединок, оставив свои щупальца на берегу, ускользнуло в глубину моря, а щупальца превратились в тела гринд, чтобы люди не видели истинного лика зла.

– Оно ещё вернётся, – твердили викинги. – И мы будем готовы к отражению.

В знак доказательства они показали сказочный вид, образовавшихся, благодаря небесному удару молота бога Тора, скальным воротам на выходе из залива. И люди поверили в это. И как священник ни пытался объяснить всё иначе, к нему не прислушивались. Новый бог, Христос, всё ещё не имел сильного воздействия на сознание островитян. Во что они поверили, почти не колеблясь, так это в предательство и коварство старой ведьмы, Оливии, в её могущество колдовать. Но найти её они не могли. Она так же странно и необъяснимо исчезла, как и жрец, Варг, проводивший погребение Ислы. В смерть хитрой Оливии не верили и потому её начали искать. Нашлись свидетели – мальчик-пастух, того, что ведьму видели в лодке, переправляющейся ранним утром к северным островам.

Прошло время, многие перестали искать Варга, Оливию, Олафа и его маленького сына, Сигара, также исчезнувшего бесследно в ту роковую ночь. Люди стали считать, что в ту ночь, действительно, их острова посетило зло, появившееся из глубин моря и унёсшее с собой людей. Зло разгневало бога Тора, а он предупредил людей – быть на чеку, и, в знак памяти об этом, оставил изваяние, сделанное собственным молотом – испускающий молнии богов, скальные ворота. Викинги посчитали, что это знак Тора – этим он предупреждал людей, разгневавших зло, что оно явится к острову через эти высеченные в скале ворота.

Лишь священник, преисполненный долга и божественной силой всепрощения Христа, не мог смириться с утратой. В смерть Олафа, его сына и жреца, он не сомневался, но в исчезновение и гибель, даже случайную, его сестры, Оливии, он не верил. Уж слишком много она зла в себе хранила, чтобы исчезнуть незамеченной. Натан полагал, что Оливия, будучи мстительной, и выполнявшей своё дело – месть для всей семьи Маккензи Логана, не могла бы просто так покончить с собой. Такие люди должны были перед смертью проявить себя – показать всем, что они отомстили. Месть требует, чтобы её уважали, она любит хвастаться своими подвигами, желает быть увиденной и услышанной, иначе о ней не узнают. Зло не существует само по себе, взаперти памяти, оно хочет остаться на плаву, чтобы о нём помнили. Натан, со смертью ведьмы, получил её наследие – старый дом на берегу залива, у скалы «Ведьминый палец», на востоке острова Вагар; он стал подробно и с нетерпением изучать странные и загадочные надписи на каменной плите, хранящейся в доме сестры, под сундуком, сделанные далёкими предками мужа Оливии, Робертсона. Кое-что ему удалось перевести, так как он был большим знатоком и любителем языков, законов и древних обычаев. Но остальной текст он так и не сумел осилить, потому что он был зашифрован. Ключ к загадке он не нашёл. Он решил, что этот древний текст в виде замысловатых палочек и точек, начертанных в причудливых узорах, хранит в себе одно из тех зловещих проклятий, записанных в форме какого-то старинного обычая, уходящего в стародавние языческие поклонения, возможно, злу. И это зло, пробужденное, быть может, случайно, неистовой ненавистью и местью человека – Оливии, ставшей ведьмой, пробудилось и напало на людей, забрав с собой жизнь двух влюблённых: Олафа и Ислу. Ключ, ключ к загадке, к расшифровке древних надписей он не мог найти, хоть перерыл весь скромный, но вызывающий уважение, дом Оливии. Здесь было множество рецептов, баночек с неизвестными зельями, порошки со странными надписями, но не было, ни малейшего намёка на ключ к разгадке тайны проклятия. Но может быть и не стоило ему, священнику, отошедшему от мирских дел, и посвятившему себя богослужению, ворошить прошлое, мрачные тени смертельной загадки, зловещей тайны, которая надёжно хранилась веками, передаваемая от отца к сыну, от угасающей памяти к свежим восприятиям нового поколения, старый мир уходил в небытие, передавая свой крест и тяжесть новому, молодому, не испорченному, не отягощённому этой древней ношей.

Глава 50