Под сенью омелы

– Может, и не здесь. Если бы здесь, то у нас все четко, как часы. Были бы записи.

– Смотри, в свидетельстве о рождении у меня же записано, что выдано нашим ЗАГСом, – Аля ткнула Светке под нос темно-зеленую книжку.

– Это не ко мне, к Нонне Васильевне, – насупилась Светка.

– И где у нас Нонна Васильевна? – поинтересовалась Аля, внезапно вспомнившая, что давно уже не встречала колоритную бывшую заведующую ЗАГСом. Та была женщиной высокой, статной, с зычным голосом, который разливался на сотни метров вокруг, даже если она просто выходила из дома за хлебом.

– На югах Васильевна, купила себе домик на побережье.

– Хорошая у наших госслужащих пенсия, – Аля приподняла брови, выразительно глядя на Светку, а та, сморщив нос, пробормотала:

– Вот, наконец-то ты соображать начала. А еще удивляешься, почему у тебя свидетельство есть, а записи в книгах нет.

– Ладно, пойду, – вздохнула Аля, отставляя в сторону чашку с кофе и тарелочку с зефиром в шоколаде, которые ей предложила Светка. Впрочем, немного подумав, зефир она все-так прихватила с собой. С детства его любила.

– Как Ромка? – во взгляде Светки проскользнуло что-то человеческое, что чиновничья сущность еще не успела погубить безвозвратно.

– Хорошо, – коротко ответила Аля, которой моментально расхотелось зефира.

– Идет на поправку? – неуверенно спросила Светка, которую Алин ответ ничуть не ввел в заблуждение.

– Идет, пока, Светка. Антону привет. И скажи, пусть новый замок на сарай свой купит, а то так и будет новые удочки и снасти покупать из семейного бюджета.

Аля по истертому сотней ног паркету направилась к выходу из кабинета бывшей одноклассницы. Для той новость о семейных потерях оказалась неожиданной.

– В каком смысле? – крикнула она Але вслед.

– В прямом. Спроси у мужа. Пока, – Аля закрыла за собой двери и заторопилась к сестре.

* * *

– Он что, собрался уехать, даже не попрощавшись? – Ника кипела и бурлила от негодования, словно забытый на плите чайник.

– Ну что ж, скатертью дорога. Сама ж сказала – он тебя отверг. Где твое свидетельство о рождении?

– В документах, где же ему еще быть. А зачем тебе?

– Нужно, принеси.

Она приехала к сестре в обеденное время, зная, что та предпочитает есть дома, где она готовила сама себе сбалансированный обед и принимала массажиста раз в три дня. В этот раз сестра не изменила ритуалу, массажист должен был прийти через пятнадцать минут.

– Может, объяснишь, что происходит? – Ника протянула Але свое свидетельство о рождении, Аля открыла его и уставилась на запись, идентичную той, что была в ее свидетельстве. Глубоко вздохнув, она протянула документ сестре.

– Ты знаешь, в каком роддоме мы родились?

– В первом? – после краткой заминки неуверенно предположила Ника. Сегодня она была одета в длинное черное льняное платье, похожее на греческую тогу, и напоминала богиню в трауре. Картину дополняли босые ноги с безупречным кроваво-красным педикюром и тонкая золотая цепочка на щиколотке.

– Почему в первом? – переспросила Аля, не сводя с Ники глаз. Та нервно забросила волосы на другое плечо, став очень похожей на маму. Только мама, в отличие от младшей дочери, никогда не нервничала.

– А почему нет?

– Хорошо, я спрошу по-другому, – вдохнула Аля. – Ты уверена, что в первом? Мама когда-нибудь об этом упоминала?

– Не-ет, – задумавшись, протянула Ника. – А что? Почему ты спрашиваешь?

– А почему папин прах развеяли над речкой?

– Потому что таково было его желание, – уверенно повторила Ника то, что слышала от матери.

– А почему он хотел быть развеянным над речкой? Он был моряком?

– Вроде нет, – неуверенно ответила Ника и вдруг занервничала. – Может, просто любил речку. Почему ты задаешь все эти вопросы?

Аля смерила ее долгим взглядом. С одной стороны, ей хотелось с кем-то поделиться своими безумными идеями, чтобы самой услышать со стороны, как это все звучит. Иногда это необходимо, чтобы трезво оценить положение вещей. Аля подозревала, что в большинстве случаев психологи получают деньги просто за то, что люди разговаривают сами с собой вслух и смотрят на себя со стороны.

– Просто, а что?

– А то, что ты ничего просто так не делаешь! – воскликнула Ника, но Аля уже шла к выходу из квартиры. Ника последовала за ней.

– Аля, мне это все не нравится. Что за странные вопросы? Ты что, маму в чем-то подозреваешь? – наконец догадалась и ахнула она.

– А что, нашу маму ни в чем нельзя подозревать? – Аля присела, чтобы зашнуровать кроссовки. В городе включили нечто похожее на весну, и с любимыми армейскими ботинками пришлось расстаться, как, впрочем, и сменить джинсы на тонкие брюки. Аля резко распрямилась и уставилась сестре в глаза. Мамины глаза.

– Но это же мама, – растерянно прошептала та.

– Пока, Ника. Свет уехал из города, и я тебе советую не пытаться его найти, – Аля проговорила медленно, не сводя глаз с сестры.

– Это почему еще? – возмутилась Ника. Внезапно ее осенила догадка. – Ты что, сама на него глаз положила? А как же Ромка…

– Ромка как обычно, ни на кого я глаз не клала. Просто дружеский совет – держись от него подальше.