Под сенью исполинов

Он вошёл в медблок и встретился взглядом с Ренатой, но сделал вид, словно ничего не произошло. Женщина тихо хрустнула подсохшим печеньем, запила солоноватой водой и мило улыбнулась ему, как старому другу. Сбитой с постамента статуей, на кушетке лежал Подопригора: белее простыни под собой, он осунулся, словно неделю не ел. В потускневшем взгляде бывшего командира застыла мука.

— Он не разговаривает, — вздохнула Рената.

— Сдал, — прогудел Истукан и поймал себя на мысли: их командир погиб в бою с многоногой тварью, а то, что сейчас лежит на кушетке — лишь его гниющий труп. Как в прямом, так и в переносном смысле.

Реаниматор под Ганичем-Михайловым гудел ровно. Значит, напряжение стабильно. В противном случае система аппарата забила бы тревогу. Возможно, работающий генератор Фрэнки не успел тронуть…

— Вы так и не определили причины смерти близнецов?

Ореол тайны, окутывавший синтетика вместе с его предполагаемым проводником на родину раздражал. Со слов Нечаева, синтетик убил пришельцев лишь прикоснувшись. Притом мозг не имел сторонних повреждений, только патологии.

Рената покачала головой и с апатичным видом надкусила печенье. Буров поиграл желваками.

— Мы тут как дети в песочнице — жестяной грибок над головой не защитит от бури. Нет гарантий, что синтетик не заявится. В эффективность блока панели управления я верю не больше, чем в победу наших футболистов в чемпионате мира.

— Майкл говорит, что он неопасен, — ответила Рената и снова хрустнула. — Иначе он бы убил вас, Тимофей Тимофеевич.

— Важнее — чего Майкл не говорит.

— Я ему верю, — пожала плечами Неясова. — Не каждый станет рассказывать о своих детях.

— Только если не хочет залить триплекс гудроном…

— Вы в последнее время странный, Тимофей. Нелюдимый больше обычного. Как подозреваете кого. Уж не Майкла ли? — прищурилась Рената шутя, но уже через миг поняла, что попала в точку. — Знаете, я вот что скажу. Я ему верю. Я чувствую в нём хорошего человека. Можете посмеяться, пойму, но я очень тонко ощущаю людей. Добрых людей, на которых самой мне не везёт. Он не способен на предательство.

— Речь не о предательстве, Рената Дамировна. Недруг не предаёт, когда всаживает в тебя нож. Сейчас мы соратники. Вроде как. Но лет пятнадцать назад стреляли друг в друга. Когда господины взяли Псков, там был и он, и я.

Саныч до этого лежал неподвижно и подпирал серый потолок отсутствующим взглядом. Будто умер секунду назад, разве что простынь на груди время от времени расправлялась — он дышал. Но стоило Бурову сказать про Псков, он ожил.

— Невозможно… — просипел Александр Александрович. — В это время он командовал разведвзводом под Харбином… Он мне это лично говорил!..

Сигнализация панели внешнего шлюза заставила вздрогнуть всех. Рената подскочила, уронив недопитый стакан, неудачно дёрнувшийся Подопригора застонал от боли. Буров вынул из-за пояса гордеев с тем же выражением, с каким разъяснял Ренате разницу между недругом и предателем.

— Вика! Роберт! — радостно вскрикнула Рената и первой выскользнула из медблока. То ли усталость сказалась, то ли захлестнувшие чувства, но она даже не подумала послать проверочный импульс.

Буров еле успел остановить её у шлюза.

— Это Милош! — морщась от боли, схватил её за руку он. — Это всего лишь повреждённая!

Немногое в жизни Бурова вынуждало его отшатнуться. Взгляд, который он поймал на себе после этих слов, стал одним и того немногого.

— В сторону!.. — прошипела психосервер; Истукан и сам не понял, как повиновался.

Внешний шлюз поехал вбок.

Она стояла в той же позе, в какой за ней наблюдал Подопригора: почти восторженно смотрела на что-то, одной ей видимое, склонив голову набок. Но стоило впереди образоваться проёму, она тут же шагнула и оказалась в отсеке стабилизации атмосферы.

— Вы же не планируете её впустить? — недоумевающе воззрился на Ренату гигант. — Вдруг она — подражатель?

Неясова растерялась. Раскрыла было рот, но не вымолвила и слова. Лишь всхлипнула вдруг, ещё раз глянув на перепачканную, обгоревшую девушку в смотровую щель. Слёзы потекли сами, без спросу. Она не могла оставить её. Ни за что.

Буров понимал это. Выждал пока помпы сделают соотношение газов приемлемым, оттолкнул Ренату, и пока та не опомнилась, раскрыл экстренный лючок посередине шлюза и просунул в отсек руку, сжимающую пистолет.

— Нет!..

Раздался выстрел, и Милош упала.

— Надо же, это она, не мимик, — хладнокровно заключил Истукан и повернулся к разъярённой Ренате, изо всех сил стараясь не смотреть той в глаза: — Приведите Трипольского, капитан Неясова. Один я раненую не донесу.

Только теперь Милослава закричала от боли, хватившись за простреленную голень; размазывая по полу кровь, она попыталась заползти в угол. Буров вновь закрыл лючок, и рыдания стихли.

* * *

Рой мыслей в голове Трипольского вытеснил всё, что было до их с Буровым разговора.