Под псевдонимом Серж

В тот день он сидел в маленькой кофейне за столиком у окна и просматривал свежую газету. Это был условный знак для Франца Отмана, означавший, что всё спокойно, можно заходить. Отман всегда обедал в ресторане напротив. Недалеко от ресторана стояло здание, в котором располагался главный офис фирмы Отмана, поэтому обедать он ходил пешком в сопровождении, естественно, Неслунда. После обеда Отман переходил через улицу, чтобы зайти в кофейню и выпить чашечку ароматного кофе. «Лучший кофе во всей Швеции», – пояснял он Неслунду. Неслунд не возражал, хоть и не относился к числу любителей кофе. Он предпочитал после обеда пиво и дожидался своего шефа на летней веранде расторана. Кофейня оттуда не просматривалась, но посещение её Отманом на 5—7 минут не вызывало у Неслунда подозрений.

Перед тем как выпить за баровой стойкой чашку-другую кофе, Отман направлялся в туалет помыть руки. Там, под умывальником, Балезин соорудил небольшой тайник, куда Франц Генрихович закладывал капсулу с очередным донесением. Спустя некоторое время Балезин, не ощутив вокруг ничего подозрительного, заходил в туалет и забирал капсулу. Это происходило раз в две недели в условно назначенный день.

Алексей по-прежнему продолжал читать газету. Если бы он её свернул и положил на столик, это означало бы опасность, и Францу Отману заходить было нельзя. Но за несколько месяцев их сотрудничества такого случая ни разу не представилось.

Поэтому Балезин был спокоен, хоть и понимал, что произойти может всякое – уж слишком часто в его жизнь вмешивались случаи.

И произошло. Вошедшего в кофейню он узнал сразу, как только тот открыл дверь и переступил порог. Сколько же они не виделись? Где-то с марта 1917-го – чуть ли не четверть века. Несмотря на тёплую погоду, тот, кто вошёл, был в строгом чёрном костюме-тройке и шляпе и этим в какой-то степени Балезину напоминал Юргенса. Лоренц, хотя здесь, в Стокгольме, он наверняка пребывал под другим именем, заметно постарел. И это неудивительно: время брало своё.

Трудно сказать, узнал ли его Лоренц – Алексей прикрывался газетой. Но парадоксальность и одновременно трагизм ситуации заключались в том, что он должен был немедленно сложить или свернуть газету и положить перед собой. Это означало бы для Отмана, который подойдёт с минуты на минуту, запрет входить в кофейню. Лоренц, как сотрудник военной разведки абвера, независимо от гестапо, внимательно следил за тем, что происходило вокруг поставок железной руды и леса и конечно же знал, кто такой Франц Отман, и даже помимо агента гестапо Неслунда присматривал за ним. Увидев в кофейне и Балезина, и Отмана, он сразу бы понял всё.

Лоренц расположился за баровой стойкой и заказал рюмку коньяка. Он сидел спиной к Балезину и в любой момент мог обернуться. Алексей внутренне напрягся: неужели Отман не среагирует на условный знак?

…Франц Генрихович не спеша шёл по другой стороне улицы. Вот он, пересекая её, зашагал по булыжнику проезжей части, направляясь к входу в кофейню. Вот на секунду остановился, увидев издали в окне Балезина с брошенной на столик газетой и … зашагал вдоль улицы прочь.

Алексей почувствовал, как рубашка прилипла к телу. Но ему хватило выдержки, чтобы в следующую минуту снова взять в руки газету и не спеша деловито раскрыв её, заслониться от Лоренца.

Выпив ещё одну рюмку коньяка и чашечку кофе, человек в чёрном костюме покинул кофейню.

* * *

– Что случилось? – Виквик был явно встревожен. У них с Балезиным был условный сигнал на случай экстренной встречи, и Алексей им воспользовался. Он подробно рассказал Макарову обо всём, что произошло в кофейне.

– Ты уверен, что Лоренц не заметил тебя? – спросил тот.

– Не знаю, может, и заметил. Но даже если заметил, виду не подал.

Было уже темно. С ближнего озера веяло прохладой. Виквик закурил, задумался.

– Тебе надо возвращаться домой, – наконец выговорил он.

– А как же Отман?

– С ним будет работать другой. Пойми, рисковать мы не можем. Если Лоренц обнаружит связь между тобой и Отманом – это провал.

– Что мне Отману сказать?

– Поясни, что Ольга приболела, просит тебя вернуться. О Лоренце молчок. И в кофейню ни ногой, продумай другой канал связи. На это тебе три дня. А потом возвращайся в Москву, твоей работой там довольны. Отдохнёшь, подлечишь свою язву. Серьёзно, а не рывками, как здесь.

– Ты и это знаешь?

– Всё знать – моя профессия, – усмехнулся Макаров и, кивнув на прощание, растворился в темноте.

* * *

Ганс Дитрих Лоренц был опытный разведчик. Начав карьеру в России в канун Первой мировой войны, он хорошо проявил себя, создав агентурную сеть в Одессе, Москве и чуть позже в самом Санкт-Петербурге. Но осенью 1916-го провалился – русская контрразведка оказалась не такой слабой, как он её представлял. Однако вскоре в России грянула революция, и он благополучно унёс ноги.