Под псевдонимом Серж

– А, приват-доцент, заходи! – засмеялся он. – Ну, как дела, много двоек наставил?

Балезин незлобно, хотя и достаточно жёстко выложил всё, что хотел сказать.

Фёдор поморщился, а потом махнул рукой, словно отгонял прочь эту тему разговора:

– Да брось ты… пошли лучше на футбол!

Это стало ещё одним приятным открытием в жизни Алексея Балезина. Первым была новая работа, вторым стал футбол. Ещё раньше, проживая в своём городке в юношеские – допетербургские, как он сам их называл – времена, Алексей увлекался спортом: и гимнастикой, и борьбой, и гири поднимал. И конечно же знал, что такое футбол, даже пробовал играть. Но чтобы так болеть и переживать …Чемпионаты СССР начали проводить с 1936 года, когда Балезин был далеко, на юге Европы. Потом арест. И вот сейчас он обнаружил, что в Москве тысячи, нет, даже десятки тысяч людей ходят на футбол и неистово болеют.

По роду работы вечера у Балезина и Ершова были свободны, и друзья стали регулярно ходить на футбольные матчи. Вот только Фёдор болел за «Динамо», Алексей же сделался поклонником «Спартака». Часто друг друга «подкалывали», когда проигрывала любимая команда. А однажды даже крупно разругались, когда «Спартак» с «Динамо» выясняли отношения между собой. Последующие несколько матчей сидели на трибуне отдельно друг от друга. Потом помирились.

* * *

Следующей весной в разгар учебного года Балезина вызвал ректор. Среднего роста, подтянутый, по возрасту ровесник Алексея и к тому же его тёзка, Алексей Сергин всегда ходил в полувоенной форме с орденом Красного Знамени на груди. Он хромал, поэтому при ходьбе опирался на палочку.

– Заходи, заходи, – по-дружески приветствовал он Балезина. – Садись, разговор есть.

Протянул пачку «Казбека», но Алексей пояснил, что давно уже не курит.

– Правильно, молодец. А я вот никак… – затянулся папиросой и перешёл к делу. – Алексей Дмитриевич, я знаю о тебе больше, чем следует из анкеты. Наш институт за последние годы недосчитался многих сотрудников. А кадры, как говорит товарищ Сталин, решают всё! То, что было с тобой в конце 38-го, меня не касается. Словом… – Он ешё раз глубоко затянулся. – Словом, я предлагаю тебе стать заведующим кафедрой.

Пока ошеломлённый Балезин приходил в себя, Сергин стал аргументированно доказывать правоту своего предложения:

– Ты не смотри, что эти дамочки тебе мило улыбаются. У них там групповщина. Друг на друга ябедничают, и мне, и в партком.

– А как же Свешников?

– Что Свешников… Свешников хороший преподаватель, но плохой администратор. Кстати, он сам не раз ставил вопрос об уходе с заведывания, и я ему обещал. Вот только кого мне ставить вместо него? Поставлю женщину – ещё больше передерутся. В общем, – Сергин сжал кулаки, – здесь нужна твёрдая рука! Мужская рука! А на советскую власть зла не держи. Не она тебя обидела, а мерзавец Ежов со своей бандой. Мне вот тоже досталось, – он обнажил передние вставные зубы, – хоть я и орден за Гражданскую имею.

Балезин задумался, всё ещё не веря услышанному. А Сергин полез за новой папиросой.

– Думаешь, не догадываюсь, что у тебя в голове? Знаю, всё про тебя знаю. Знаю, что хочешь обратно, в 5-й отдел главного управления. Так ведь? Но суди сам: сейчас апрель 40-го, в Европе война – Гитлер давит всех. Мы с белофинами воевали несколько месяцев, а о тебе словно забыли. Ну как? Соглашайся! А не согласишься – будет приказ! Мы же люди военные.

Ректор говорил, а Балезин смотрел на него и ловил себя на мысли, что этот прямой энергичный человек, наверное, как и он имевший отношение к «органам», ему глубоко симпатичен. И, что самое важное, он прав. О нём, о Балезине, «там» забыли, или списали. А может, это и к лучшему…

– Алексей Григорьевич, я же беспартийный. А на руководящие должности…

Энергичный Сергин не дал ему договорить:

– Беспартийный? Примем! Я сам тебе дам рекомендацию. И секретарь парткома не против твоей кандидатуры. Ну как?

Похоже, говорить было больше не о чем. Балезин встал почти по стойке «смирно».

– Не надо приказов. Я согласен.

Сергин, отложив папиросы, тоже поднялся. И, словно забыв про палочку, прихрамывая, подошёл к Балезину. Дружески потрепал за плечо.

– Ну и отлично! А приказ всё-таки будет. Не тебе, а по институту – о твоём назначении. И выйдет завтра же. Поохают твои тётушки.

И уже в дверях, прощаясь, ректор напутственно добавил:

– Не всё же воевать, надо и в народном образовании поработать. Впрочем, образование – это тоже фронт.

* * *

Но в народном образовании Балезину долго работать не пришлось.