Под прицелом

Предстоящий разговор был для меня важным – критически важным, одним из самых важных в моей жизни. Я не был вербовщиком – этому учатся годами, – тем не менее я должен завербовать его. И строить эту вербовку не на деньгах, не на биографических рычагах – на понимании праведности предстоящего дела. Это – высший пилотаж разведывательной работы, самые лучшие агенты работают не столько за деньги, хотя и за деньги тоже – сколько по идеологическим мотивам. Выполняя свою работу, агент должен искренне верить, что находится на стороне сил добра, вербовщик должен нарисовать перед ним такую картину, в какую бы агент поверил сразу и безоговорочно. А все эти шантажи или дешевые психологические приемы типа нейролингвистического программирования – чушь собачья. Все равно, что пара гамбургеров против обеда в дорогом ресторане…

В моем случае дело усугублялось, причем серьезно, тем, что объект вербовки принадлежал к военной аристократии. Завербовать аристократа намного сложнее, чем обычного человека, в аристократах с детства воспитывается понятие долга и чести. Предательство же делает человека бесчестным, бесчестие для аристократа – хуже самой смерти. Лучшая вербовка идет тогда, когда ты не ломаешь человека, а помогаешь ему осознать новую правду… Даже не так… Озвучиваешь то, о чем он догадывался, но боялся поверить до конца.

Но было и кое-что, игравшее в мою пользу. Если бы мне предложили завербовать Дориана Грея месяц назад – отказался бы без колебаний, шансов почти нет. Но сейчас… Сослуживец предал его и пытался убить – в то время как предатель и агент противника спас ему жизнь. Государство объявило его преступником и террористом – его, аристократа голубой крови, чьи предки отдали жизнь за свою страну. Рухнул весь мир, мир военного братства, мир долга перед родиной, все повернулось с ног на голову. И теперь мне предстояло помочь ему построить для себя новый мир и новую систему координат…

Перед схваткой – это была именно схватка, пусть интеллектуальная – я переоделся во все новое. Со вкусом, одну за одной, выпил три чашки самого крепкого черного чая, какой кок смог заварить, почувствовал заколотившееся сердце…

Все. Пора…

Бесшумно отошла в сторону дверь каюты.

Знаете… В рукопашной схватке опытный боец обычно еще до начала боя – стоит только встретиться с противником глазами, понимает – сможет он его одолеть или быть ему битым. Только вошел в каюту и сразу понял – смогу. Этот день – мой.

Посидели. Напротив друг друга, Грей смотрел в пол, молча, и я смотрел тоже. Помолчали.

– Мы должны спасти человека. Верней, не так – ты должен его спасти… – начал я.

Грей молча смотрел в пол.

– Служить и защищать[103], помнишь?

Только не молчать. Тот, кто заговорил, – уже стронулся с места. Только не молчать…

– Эй… – я встряхнул его за плечи, Грей не отреагировал, – ты можешь думать обо мне любое дерьмо. И ты имеешь на это полное право. Но скажи – я честный коп? Я честно работал для того, чтобы людей не убивали на улице, не стреляли в них, не взрывались бомбы, – и все из-за того, что несколько веков назад один феодал победил другого. Тебе не кажется, что я не зря отпахал четыре этих проклятых года и, по крайней мере, заслуживаю ответа?!

– Мой ответ что-то изменит?

Есть!

– Он изменит все. Или не изменит ничего. Но для меня он точно кое-что изменит. Скажи – я честный коп?

– Это что-то меняет?

– Для меня – да.

Дориан поднял на меня глаза.

– Да. Коп ты – честный, Алекс… или как там тебя?

– Так и зови. Александр – мое настоящее имя, хочешь верь, хочешь нет.

– Вот как?

– Да. Ты помнишь клятву копа. Служить и защищать?

– Ты говоришь мне о клятве?

– Да. Я не клялся твоей монархии. Но я клялся твоему народу – служить и защищать его от безумцев с бомбами. Я четыре года делал это – меня могли замочить в любой день, но я продолжал это делать. За мной – одиннадцать трупов террористов и больше сотни арестов. Это не считая того, что сделано в последнее время. Твою мать, что я нарушил?!

В следующую секунду в голове ослепительно сверкнула вспышка – от второго удара я ушел и выдал ответный. Но и первый был неплох, классический джеб, от которого в глазах запрыгали золотистые мушки. Грей вскочил с кровати и попытался свалить меня борцовым захватом – ему почти удалось это сделать, но в последний момент я применил прием самбо, вывел на болевой прием…

– Успокоился?! – Надавив в последний раз, я встал. – Может, теперь поговорим как люди, вместо того чтобы бить морду друг другу?

Грей встал с пола.