Под прицелом

Я молчал, не в силах произнести ни слова. Любой русский человек помнил Александра Четвертого. Это он занял престол своего рано умершего отца, будучи еще совсем подростком. Это он не допустил новой войны, это при нем разработали атомную бомбу – гарант нового мира – пусть и мира под прицелом, но все равно мира. Это он прекратил войну на Восточных территориях. Это он, кропотливо, кусочек за кусочком, обустраивал страну, принимал закон за законом, чтобы в России было удобно и хорошо работать. Это он сделал так, что в нашей стране производить выгоднее, даже чем в континентальной Японии и в Британской Индии с их неисчерпаемыми ресурсами дешевой рабочей силы. У нас – миллиард потребителей и заградительные барьеры, заставляющие не импортировать, а открывать производства. У нас – компенсация кредитного процента за счет казны в полном объеме тем, кто строит свое дело, – и не важно, наш купец строит или тот же британец, главное – строит, и строит у нас и для нас. У нас – мало преступности и еще меньше налогов. У нас – сложно даже помыслить, что какой-то нечестный человек возьмет у тебя деньги и скроется. В континентальной Японии подобное происходит сплошь и рядом. У нас – нет ни одного иностранного банка или ссудного дома, зато свои дают взаймы под три-пять процентов в год, потому что и они получают компенсацию от казны. Если в Мировую войну мы покупали военную технику, где только могли, и часто нам не продавали, то теперь русское оружие знает весь мир. Благодаря всему этому мы – первые, а не последние, благодаря этому наша земля больше семидесяти лет не знает войны. И все это – заслуга одного человека, который прочитал даже Маркса с его «Капиталом», чтобы понять, как сделать лучше.

При случае я – не промахнусь…

– Пойдемте, князь… – действительный статский советник Каха Несторович Цакая запахнул на себе полы длинного черного плаща, делавшего его похожим на грустного пингвина, – здесь становится слишком свежо. Нечего торчать на палубе. И что… больше сэр Колин ничего вам не сказал интересного?

В каюте мы выпили коньяка – хорошего армянского коньяка. Полную стопку – за тех, кто ушел, и тех, кто остался. А потом – понадобилось всего несколько минут, Интернет и вправду великая вещь – мы поняли, что имел в виду сэр Колин, когда говорил о том, что кто-то собирается убить Президента. Черед шестнадцать дней, тридцать первого июля, в Лондон прибывал с официальным визитом Президент Североамериканских соединенных штатов…

13 июля 1996 года.

Санкт Петербург…

Центр Петербурга – такое место на земле, где стоимость недвижимости определяется исключительно ее месторасположением. Старые дома, бывает, что и постройки позапрошлого века, – продаются за такие деньги, что они доступны только очень богатым людям. Квартира в некоторых районах стоит столько же, сколько большой, квартир на сто, доходный дом где-нибудь в центральной России. Все доходные дома в центре Питера – а их немало – давно переоборудованы в элитное жилье. Проблема была с застройкой – новое строить ничего нельзя, многие дома относятся к числу исторических памятников… кто в теме, кто строительством занимается, тот поймет. Надо быть виртуозом, чтобы, не нарушая целостность исторического облика дома-памятника, создать там какой-то комфорт. Но находились и такие виртуозы.

Среднего роста, пожилой человек, одетый в старенький спортивный костюм с эмблемой еще Олимпиады-60, вышел из низенькой, такой низкой, что высоким людям приходилось нагибаться, проходя через нее, арки, сделал несколько движений, разминая мышцы. Затем неспешно затрусил по набережной…

Человек в одной из квартир, выходящих окнами на улицу, и наблюдающий за улицей через бинокль, оживился…

– Пиши. Восемь-ноль-семь. Объект Пингвин вышел на утреннюю пробежку. Сообщено группе два в восемь-ноль-семь.

Практикант, который первый раз работал по линии НН[99], добросовестно записал все сказанное в журнал. В который раз выругался про себя – он-то думал, переходя из городовых сюда, что тут будет интересно, а на самом деле… сидят в этой проклятой квартире уже не первую неделю. Объект пришел. Объект ушел. Выводные[100]…

Зашипел кофейник – кажется, опять убежал, проклятый…

– Иди глянь, что с кофе…

Кофе действительно убежал, хуже того – вода погасила конфорку газовой плиты, старомодной, всего на две конфорки. Попили кофе, называется.

Со вздохом практикант повозил тряпкой по плите, обжегся, выругался последними словами. Снова зажег огонь и поставил кофейник заново – кофе все-таки хотелось выпить…

Вернулся в каморку с окном.

– Что там?

– Сейчас будет…

– Сбежал?

– Сбежал… – подтвердил практикант.

– Э, глянь, рация… мигает у тебя… это что, молодой?

– А чо?

– А чо… А ничо! Ты звук отключил, что ли?

– Ну… да. Башка болит от этого шума…

– Башка болит? Сейчас она не так заболит! Включай, живо!

Практикант уныло перещелкнул рацию на громкую связь.

– Нева-три, я Восьмой, выйдите на связь!

Вот это да…

– Восьмой, я Нева-три, что там у вас? – старший поста перехватил рацию.