Под перекрёстным огнём. Том 2

— Зачем ты пыталась казаться той, кем не являешься? Глупой крышелёткой, жадной до безрассудных приключений на свою задницу. При том, что очень даже являешься, но тем, на кого пыталась походить, до тебя далеко. Меня вполне устраивала честно-спокойная рассудительная умная Марина, всё понимающая и много просчитывающая, которую если и заносит, то только уж очень сильными эмоциональными порывами. Зачем пыталась казаться… Агрессивной? Импульсивной? — не мог подобрать определение я. Слово вертелось, но срывалось.

Марина опустила голову, какое-то время шла молча. Несмотря на мой скромный словарный запас, она меня поняла.

— Карусели. Ты пыталась доказать… что сильная, — продолжил я. — Сильнее, чем я думаю. Не хуже некоторых. И в платный парк помчались, чтоб выглядеть не хуже некоторых. По той же причине ты накинулась на тех двух охранников. Отвлекла их на мгновение, облегчила мне работу, хоть и получила слегка.

— Ерунда, заживёт, — махнула она рукой. Действительно, перепало ей совсем немного для дочери Северного Боливареса, привыкшей к схваткам за право жить.

— Ну и? Мне продолжать? — нахмурил я брови. Безрезультатно, её не проняло. — А что было в камере?

— А вот в камере было совсем другое! — возразила она, и глазки её испуганно (или зло) засверкали. — Камера — это чисто наши разборки! — Под «нашими», видимо, имелись в виду взаимоотношения преступных или близких к ним элементов друг с другом. — Это — случайность.

Я отрицательно покачал головой.

— Ещё вчера, до знакомства со мной, ты бы не покалечила ту сучку. Несмотря на то, что могла бы это сделать. Но сегодня сделала. Потому, что ОНИ жестокие. Правильно?

Марина испустила тяжёлый-тяжёлый, но вместе с тем облегчённый вздох.

— Хуан, как ты предлагаешь мне быть? Как себя вести?

— В смысле?

— В смысле, тебе нравятся ОНИ. И не только ангелы — такие женщины вообще. Такой психотип. Сильные. Жестокие. Уверенные в себе. Смелые. Способные за себя постоять. А я…

Теперь вздох вырвался у меня. Как всё запущено!

— Марин, ты говоришь сейчас об ангелах. Да, они мне нравятся, как психотип… — Я замялся. Ибо никогда не утруждал себя вопросом, а каков же он, этот таинственный психотип, который мне нравится. — Ангелы мне подруги, понимаешь? Сёстры. Члены семьи и стаи. Но не объекты сердечных дел! Пойми разницу.

Она не понимала.

— Я с ними сплю. Мне прикольно. Тащусь от них! — использовал я сленговое слово. — Но не влюбляюсь. Это физиологический и одновременно психологический ритуал, но он не имеет ничего общего с настоящей любовью. — Из груди вырвался очередной вздох, но уже совсем другого плана. — Кроме одной единственной девушки-ангела, кто нравится по-настоящему. Одной на три сотни. Но она и ангел-то!..

— Паула, — понимающе склонила голову благоверная.

— Да. — Я повторил это движение.

— Ты её любишь? — загорелись огнём давнего интереса её глаза.

— Давай оставим этот вопрос на потом? — мучительно скривился я.

— Давай. Но «потом» настанет сегодня вечером, Хуан, — отрезала она вроде мягким голосом… Но именно «отрезала». И глазками сверкнула. — Это не обсуждается: я больше не намерена жить, не зная, что будет дальше и что мне ждать. Я хочу хотя бы понимать, что у тебя в душе. Чтоб ориентироваться, когда…

— Когда я тебя брошу, — закончил я за неё.

Кивок в ответ. Ну, не такой сегодня и сложный ребус.

— Я бы использовала слово «оставлю», — поправила она. — Даже если ты не захочешь, ты будешь вынужден это сделать. ОНИ тебя заставят.

— ОНИ? — усмехнулся я.

— Да. Одна из них. Ты ведь с Изабеллой до меня был на том озерце?

Я кивнул.

— Как догадалась?

— Они обе со мной встречались. Жаждали посмотреть, что я за птица. — Марина пренебрежительно скривилась — было видно, ни одна из сестрёнок Веласкес не вызвала в ней уважения и пиетета. — И Фрейя по виду не из тех, кто способен на глупые безумства. Она прагматична и рациональна, и хотя безумия не лишена, играет только по-крупному. То есть нечасто. И тщательно спланировав то, что спланировать можно. В отличие от этой мелкой дряни.

— Мелкая дрянь — твоя ровесница, — заметил я, намекая на слово «мелкая». Но оказался неправ. Сеньорита Санчес выдавила презрительную усмешку.

— Она слишком дрянь, чтобы не быть дрянью, и слишком мелкая в плане охвата и идеи поступков, чтобы не быть мелкой.

Пауза.

— Они обе безумные, Хуан. Хотя каждая по-своему. Фрейя не разменивается на мелочи, но если уж что решит… То решит. Как, например, её решение купить нам квартиру. НАМ!!! Это за гранью моего понимания. Мелкая же — само непостоянство. Огонь. Пламя. Она неумная, но агрессивная, импульсивная. Мужчины обожают таких.

— И таких обожаешь ты, Хуан, — закончила она. — Безумных. Активных. Сумасбродных. И ничего не боящихся. Твоя Паула ведь тоже из таких, неправда ли? Та вообще в ангелы пошла при своём статусе — сумасбродка из сумасбродок!

— Потому ты и была сегодня максимально… Безбашенна, — подобрал я оптимальнейший из эпитетов, передающий суть. — Чтобы тоже понравиться мне.

Она виновато опустила голову, но вину чувствовала лишь перед собой, за то, что неправильно что-то поняла. Что её раскусили.