Под опасным солнцем

Янн услышал ржание — слева, чуть поодаль, в лесу. Направил туда фонарь. Авае Нуи стоически ждала, несмотря на разгул стихий, и, укрывшись, насколько могла, под листьями исполинского баньяна, щипала мокрую траву. Жандарм двинулся к ней, стараясь отогнать дурное предчувствие.

Ему вспомнилось все. Он услышал голос Маймы. Увидел завещание на кровати Мартины в бунгало «Уа-Поу».

Твоя жена — следующая.

Письмо с угрозами, которое Фарейн послала Пьер-Иву Франсуа.

Как бы там ни было, последнее слово напишу я!

Ее последние слова.

Я напала на след Метани Куаки. Не просто напала на след — я нашла его! Его!

Луч света шарил в темноте, поочередно выхватывая манговые и грейпфрутовые деревья, и наконец остановился, пройдя сквозь завесу лиан баньяна, на груде листьев пандануса вперемешку с бамбуком. Слишком плотно, слишком аккуратно они были уложены, без помощи человека ветки и корни не могли так расположиться.

Хижина!

Это первое, что пришло в голову Янну. Превосходно замаскированная хижина. Фарейн спряталась в ней? Почему она не отозвалась?

Он перешагнул через могилу, оперся на красного тики, единственная мана, какую он ощущал, — это мана страха. Страх, от которого тропический ливень становился холоднее норвежского дождя.

Это и в самом деле была хижина. Авае Нуи отошла от баньяна на пару метров, и стала видна сплетенная из листьев пандануса дверь маленького зеленого грота. Сердце у Янна отчаянно колотилось.

— Фарейн! — во все горло заорал он.

Никто не отозвался.

Он остановился, ноги увязли в жиже, образовавшейся у подножия деревьев, — темная земля смешалась с водой, скопившейся меж торчащих камней, зловещих останков давних погребений. Мокрый телефон едва не выскользнул из руки. Янн уцепился за лиану баньяна, чтобы не упасть.

Задаваться вопросами уже было некогда. Выдернув правую ногу из липкой грязи, он с размаху врезал по двери.

Она поддалась, открылся темный провал. Ветер ворвался внутрь, опередив Янна.

В первое мгновение жандарму показалось, будто в сплетенном из веток гроте укрывалась стая птиц, и теперь, когда он вошел, они разом взлетели. Десятки белых трепещущих крыльев…

Потом он сообразил.

Листы бумаги, может, сотни листов взметнулись от ветра и кружили в воздухе, оседали на надгробные камни и головы тики, тонули в грязи, цеплялись за кресты или уносились дальше, к Атуоне и Тихому океану. Один листок прилип к мокрой футболке Янна, жандарм отлепил его и пробежал глазами, хотя и так уже догадался.

Никто ничего не слышал в ту ночь, 29 июня 2001 года, на улице Лаканаль. И только утром, в 6 часов 27 минут, бездыханное тело Одри Лемонье будет…

Рукопись.

«Земля мужчин, убийца женщин».

«Нельзя умереть из-за слов!» — мысленно завопил Янн. Ему не было дела до этого романа. Только люди имели значение. Живые.

Он осветил хижину.

Если бы его ноги не топтали подстилку из белых листов, если бы они просто скользили по красной глине, жандарм, наверное, потерял бы равновесие.

А так он всего лишь пошатнулся.

Тело. В хижине лежало тело.

Янн сразу понял, что оно мертвое.

Поза как у сломанной куклы, запах, подхваченный сквозняком.

Труп.

Янн не знал, плакать или смеяться. Благодарить небо или проклинать.

Луч выхватил из темноты тело Пьер-Ива Франсуа.

Оно лежало в хижине словно слишком тяжелый мешок, который не стали аккуратно укладывать, а просто уронили.

Пьер-Ив Франсуа явно умер уже давно. Кожа в луче фонарика была неестественно белой. Только шея чуть розовела, усеянная алыми точками свернувшейся крови.

— Фарейн? — попытался еще раз крикнуть Янн. Но из горла вырывался только хрип.

Его жены здесь не было.

Жандарм наклонился, ни до чего не дотрагиваясь, он только смотрел. Правый висок писателя был изуродован багровым кровоподтеком. Под рукой застрял одинокий листок. И он явно не остался от разлетевшейся рукописи. Кто-то положил его туда, чтобы этот листок нашли рядом с трупом, чтобы его прочли.

Янн с бесконечными предосторожностями переложил телефон в левую руку, затем правой потянул бумагу за уголок.

Опустил глаза, и в этот момент телефон коротко тренькнул.

Сообщение! Сообщение от Фарейн — так он думал, пока не начал читать.

До сих пор ты отлично справлялся в одиночку.

Продолжай, не обращайся в полицию.

Если хочешь увидеть свою жену живой.

Кто угодно мог отправить это сообщение с телефона его жены.

Янн несколько секунд покачивался, будто кегля, которая вот-вот упадет, потом прислонился к стволу баньяна. Узлы на стволе, острые ветки впивались в спину, но он не чувствовал боли, весь во власти страха и ярости. Экран мобильника погас, сообщение исчезло, остался лишь луч фонаря, все еще направленный на белый лист, который Янн сжимал в руке.

Глаза сами бежали по строкам.