Под небом Новгорода

Осада продолжалась много месяцев, ставших для молодой герцогини Нормандской едва не самыми счастливыми в жизни. Гийом превратил свой лагерь в столицу герцогства, где пребывали также его рыцари с семьями. В грязи между шатрами из шкур животных гонялись друг за другом детишки, игравшие в войну; оруженосцы обслуживали своих сеньоров, слуги занимались лошадьми, а женщины пряли или вышивали.

Если Матильда не сопровождала мужа на охоту или в соседние замки, она искусно вышивала, с удовольствием демонстрируя дамам и служанкам разные виды стежка, которым научилась у лучших фландрских кружевниц. Так как холод и дождь неделями не давали женщинам возможности выйти, многие сеньоры получили в подарок от жен шитые золотом одежды, а также стяги с цветными эмблемами.

* * *

Через три месяца после свадьбы Матильда с радостью сообщила мужу, что она в положении. Эта новость сильно обрадовала Гийома. Он приказал прочитать благодарственную молитву во всех церквах Нормандии, видя в будущем рождении ребенка Божье благословение своего брака и, следовательно, неприятие Богом папского запрета.

Чтобы скорее закончить военную кампанию и сохранить жизнь своим людям, герцог Нормандский отправил с двумя рыцарями — Роже де Монтгомери и Гийомом Фитц-Осберном — вызов графу Анжуйскому. Желая решить судьбу Домфрона, он предложил графу Анжуйскому сразиться в поединке на арене. Жоффруа Мартель ответил своим согласием. Но на заре следующего дня противник не явился. Гийом прождал напрасно. Ночью граф отправился защищать свои земли одновременно от французского короля и разбойников, предводителем которых был Неел де Сан-Совёра. Перепоручив осаду одному из наместников, Гийом ночью стремительно выступил на Алансон в надежде на рассвете застать жителей города врасплох. Но, к его великому гневу, гарнизон, предупрежденный заранее, закрыл ворота крепости.

Насмешливые, наглые и дерзкие, жители подтрунивали над герцогом и его воинами. Чтобы лучше выразить свое презрение к Бастарду, главы города приказали разложить на крепостных стенах побольше шкур убитых животных. Это требовалось не столько для защиты от огненных метательных снарядов осаждающих. Дело в том, что крики: «Шкура, шкура кожевника!» — содержали оскорбительный намек на ремесло деда Гийома по материнской линии.

Как бы там ни было, но выведенный из себя Гийом начал штурм.

Через несколько дней крикунам пришлось сдать захваченный город. Расправа была ужасной: Алансон был предан огню; победителю привели тридцать человек из числа пленных, — среди них были рыцари, зажиточные горожане, ремесленники. На глазах у тех, кто еще сопротивлялся, Гийом приказал отрубить приведенным ноги и руки, а потом изувеченных, еще живых людей бросили на дорогу.

При виде этого последние защитники города сдались. Жестокость не была в обычае Гийома. Он лишь хотел заставить Алансон заплатить за все прошлые предательства, за все унижения, перенесенные матерью и им самим в детстве. Хотя Бастард и был торжественно признан своими вассалами, и хотя сам король Франции согласился стать опекуном Гийома, королевская семья без энтузиазма восприняла передачу герцогства Нормандского в руки внука кожевника.

Оставив в покоренном городе гарнизон, герцог вновь отправился под Домфрон. Этот город сдался весной.

Чтобы укрепить свои позиции, герцог начал строительство замка Амбриер у слияния рек Майенны и Варенны, несмотря на то что владетель Майенны неоднократно пытался помешать этому.

* * *

Герцог отослал Матильду в Фале, к матери, разрешив ей по пути навестить королеву, которая вскоре должна была разрешиться от бремени.

Герцогиня Нормандская застала свою подругу очень подавленной. Анна недавно узнала о смерти своей матери Ингигерды и брата Владимира. На следующий день после бракосочетания дочери с французским королем Генрихом I Ингигерда, с согласия своего супруга Ярослава, удалилась в женский монастырь в Новгороде, чтобы быть ближе к любимому сыну. Но болезнь не позволила ей долго наслаждаться этим счастьем. Вскоре после своего переезда она умерла. Очень быстро Владимир тоже сошел в могилу. Мать и сын были погребены рядом в новгородском соборе Святой Софии.

Радость встречи с Матильдой смягчила горе Анны. Весть о том, что Матильда ждет ребенка, наполнила ее сердце радостью.

— Наши сыновья будут братьями.

— Это самое дорогое желание моего Гийома и мое. Ты назовешь его именем короля Роберта?

— Нет, с позволения супруга ребенок будет назван в честь моего великого предка Филиппа, короля Македонии.

— Филипп… Это не имя для короля франков.

— Ну, а ты какое намерена дать имя своему сыну?

— Роберт, как звали отца Гийома.

* * *

За несколько недель до срока королева произвела на свет крупного мальчика, которого нарекли Филиппом, в честь отца Александра Великого.

Глава четырнадцатая. Наследник