Под небом Индии

Ей не хотелось открывать глаза, не хотелось принимать реальность этой странной земли, которая была ей чужой, даже несмотря на то, что казалась такой знакомой. Однако Индия спешила оставить на ней свой след, вызывая физическую реакцию: из-за жаркого, беспощадного солнца пот градом стекал по ее шее, и очень скоро одежда Мэри прилипла к телу.

Карета остановилась на окраине города, у маленького кирпичного здания с черепичной крышей и многочисленными украшениями вроде машущих рук, в совершеннейшем беспорядке свисавших с обеих сторон. Дом был окружен поросшим мхом кирпичным забором. На огороженной территории был разбит огород, соседствовавший с цветниками и фруктовыми деревьями.

Вид этого беспорядочного изобилия вызвал у Мэри живые воспоминания о доме ее детства с его хаотично расположенными клумбами, создававшими впечатление полнейшего смешения красок. Мать босиком ходила между ними, наклоняясь, чтобы понюхать розы или жасмин, и ее ярко-желтая шляпка, надетая вместе с красным платьем, превращала ее в такое же смешение красок. Мэри покачала головой, пытаясь прогнать образ матери. Сейчас не время.

Под деревьями сидели маленькие девочки, читая вслух расписание.

Когда карета остановилась, они замолчали и повернули головы, с любопытством глядя на Мэри.

Выйдя из кареты, Мэри отряхнула платье. Под устремленными на нее взглядами девушке стало неловко. Ее охватила желто-зеленая паника. Что она вообще здесь делает?

За девочками приглядывала полная монахиня с добрым лицом. На ней было черно-белое одеяние с прикрепленным к нему огромным крестом. Она подошла к карете, улыбнулась и, не говоря ни слова, заключила Мэри в объятия.

Ошеломленная девушка стояла совершенно неподвижно, не зная, какие порядки здесь заведены. Должна ли она обнять монахиню в ответ? Не будет ли это дерзостью, ведь эта женщина – одна из ее нанимателей?

Какое-то время монахиня продолжала обнимать Мэри, по-видимому, не замечая ее замешательства. От женщины пахло сырым луком и по́том.

– Вы, должно быть, Мэри, – наконец произнесла она. – Я – сестра Кэтрин. Добро пожаловать, дитя.

Затем она обернулась к девочкам:

– Дети, что мы должны сказать мисс Бригам?

Девочки поднялись, шурша платьями и отряхивая их от пыли. Стоя под фруктовыми деревьями, они взялись за руки и, торжественно посмотрев на Мэри, произнесли в один голос:

– Добро пожаловать в Индию, мисс Бригам! Добро пожаловать в нашу школу!

Мэри немного успокоилась и смогла сделать вдох. Это всего лишь дети. Маленькие девочки, ищущие свой путь, как и она когда-то. Точнее, Мэри искала его до сих пор. И она сделает все, что в ее силах, чтобы помочь им его найти. Тогда, возможно, та часть ее личности, которая напоминала корабль без руля и без ветрил после того, как к ней вернулись детские воспоминания (и из-за которой она, возможно… нет, Мэри не станет к этому возвращаться), обретет утешение и позволит Мэри, оставив прошлое в прошлом, вновь двигаться вперед, вернуться в Англию и исполнить задуманное.

Девушка вновь ощутила жгучую тоску по дому тетушки и дядюшки, по окружавшему его безупречному зеленому саду, по привычной и комфортной рутине, по беззаботной болтовне кузин. Мэри с трудом избавилась от этого чувства и, улыбнувшись детям, вдохнула аромат манго и ананасов.

– Спасибо, – сказала она. – Я очень рада, что приехала сюда.

Глава 30

Сита

Аудиенция. 1929 год

Королева потребовала, чтобы Сита и ее мать явились на аудиенцию – на «частный дарбар», как говорилось в приглашении.

– Возможно, она хочет сообщить нам дату свадьбы и обсудить вопросы, связанные с подготовкой к ней.

Голос матери был полон энтузиазма, и Сита почувствовала, что ее тоже окрыляет надежда.

Со дня гепардовой охоты прошло уже несколько месяцев, однако никакой информации о дате свадьбы не было. Мать Ситы сначала немного встревожилась, потом занервничала сильнее, а затем ее охватило настоящее беспокойство.

«Что, если все сорвется?» – твердила она, заламывая руки. «Чем вызвана задержка?» – вопрошала она, ни к кому не обращаясь, сидя в кресле и глядя на кухню. Суетившиеся там служанки оборачивались к ней, думая, что госпожа говорит с ними, однако, увидев хмурое выражение ее лица и боясь получить нагоняй, тут же возвращались к работе.

Сита тоже была сама не своя, хоть и не подавала виду. Теперь, когда все ее мечты были на расстоянии вытянутой руки, ей хотелось схватить их и попробовать на вкус.

По ночам она ворочалась в постели, не в силах заснуть. Сита видела выражение лица младшего принца, говорившего: «На более подходящей девушке…» Его многозначительную, надменную ухмылку. Слышала презрение в его голосе.

Свобода, которой она так жаждала всю жизнь, была на расстоянии вытянутой руки, вместе с властью и уважением, а еще – с лестью родителей и всего королевства.

И все же каждый день, который прошел без вестей из дворца, казалось, все больше отдалял это от нее.

Отец снова ее игнорировал. Улыбки сменились хмурым выражением лица, из-за чего он выглядел старым и усталым.