Торопясь на постой,на зачахших коняхедет рыцарь худой,едет рыцарь-толстяк:толстый прет напролом,доходяга – отстав,(где же Санчо с ослом?) —Дон Кихот и Фальстаф.«Когда бы был я…»
Когда бы был яседым буддистоми подлежал быпасьянсу кармы,хотел бы яперевоплотитьсяв мелодию,чтоб меня играли.«Тьма: сумерек осенних…»
Тьма: сумерек осеннихсвязующий дымоксметает все, как веник,как ветер, из-под ног,и шапкою на ворегорит заря – точь-в-точь —расплывчата, как море,беспочвенна, как ночь.«Поначалу лишь обрядом скорби…»
Поначалу лишь обрядом скорбикажутся нам смерти годовщины.А чуть позже – юбилейным лакомлессируется о близких память, словноудаляются от нас они, но после,если хватит незаметной жизни,в праздник превратятся эти даты,оттого ль, что с каждым годом ближемы к ушедшим, оттого ль, что в смертиглиняной и вправду мы не видим,но предчувствуем рождение второе.«Не таскать нам воду…»
Не таскать нам водулетом безоглядным,невозбранный воздухребрами сжимая,не колоть нам дров – эх,воздыхая темныйпредвечерний воздухосени бескрайней,не глядеть, как гладитласковое пламяалые поленьятягою небесной.«Бескрылых деревьев слетаются стаи – пора…»
Бескрылых деревьев слетаются стаи – пораопять расставаться со словом – что может быть горше? —но нам расставаться со словом теперь уж не гоже —сегодня расстались, зато неразлучны вчера.«Чтоб вам провалиться…»
Чтоб вам провалиться,щеки и глаза! —исказились лица,скорчилась краса.Что ж былого пылалицам не вернуть? —иль в них проступилаих былая суть.«То лета красного пылища…»
То лета красного пылища,то осень – раз в седмицу – синь:весна навыворот, а зимснега: былого пепелища.И человек – не слеп, не зорок —в лежалом пожилом пальтовек что-то вымолвить спросонокхотел бы, но не знает ЧТО.«Я побывал у подножья берез…»
Я побывал у подножья берез,видел рябины кровавую гроздь,кровосмешенье желтка и чернил —Иван-да-Марью, глядел, как закрылглаз свой цикорий. У спуска к ручьюя задохнулся огромной крапивой,и облака синевою счастливойвновь надо мной разыграли ничью.«Удаляясь по алее…»
Удаляясь по алееот ночного фонаря,с каждым шагом все длиннее,все бледнее тень моя —так иду я среди ночи —мне ж навстречь от фонаряследующего – все корочетень идет, но не моя.«Забвения лед…»
Забвения лед,словно зеркала гладь,глядит лишь вперед —не оглянется вспять:из лжи отраженьяне надо, поверь,ломиться в забвеньяОТКРЫТУЮ дверь.«Довольно дури!..»