Под местным наркозом

(Для тренировки они выбрали «линию Метаксаса»[27] — Крингс и его 6-я горнострелковая дивизия совершили прорыв этой линии 6 апреля 1941 года; два атакующих клина — своего рода ударные войска.)

— А теперь повторим эту процедуру внизу слева…

(Шлоттау построил Крингсу первую и вторую линию обороны — в общем, старику было что прорывать. Ах, как он разбомбил позиции греческих бригад, вооруженных только легкой, артиллерией, с помощью авиационного корпуса пикирующих бомбардировщиков, корпуса под командованием самого Рихтхофена[28], а потом, когда зажглась зеленая лампочка, ввел в бой 141-й горнострелковый полк. Любо-дорого смотреть!)

«Здорово получилось, Шлоттау. А теперь займемся Демянском…»

Не успел Шлоттау сказать: «Но тут нам понадобится новый пульт для…», как мой зубной врач попросил меня пройти в приемную и посидеть там, пока не подействует обезболивание…

— Минутку, доктор, минутку. Исходный плацдарм для наступления в Демянске мог быть достигнут лишь при успехах операций «Наводка моста» и «Забортный трап»…

— Будьте добры пройти все же в приемную…

— Линда в первый раз села за второй пульт управления, который смастерил Шлоттау. Она перерезала сильно выдвинутые вперед подразделения отца и пробила в его фронте брешь протяженностью в шесть километров…

— Ну а теперь прошу вас серьезно, дорогой друг…

— Иду, иду, сию минуту…

— В комнате вы найдете журналы для чтения…

(А я хотел всего-навсего добавить, что Крингсу наконец пришлось почувствовать волю дочери. С большим трудом, прочесав тылы и бросив на передний край даже полевые кухни, он сумел ликвидировать прорыв. И все же генерал не желал уйти из Демянска. Но кого вообще в наше время может заинтересовать Демянск? Разве что мой 12 «А».) Когда я уходил от зубного врача, телевизионная собака Ласси уже снова обнюхивала барак — она явно кого-то искала… Но кого?

«Квик», «Штерн», «Бунте», «Нойе». (Торопливо, иногда пропуская страницы — ведь я ждал чего-то, — я перелистывал эти иллюстрированные журналы, взятые зубным врачом на дом из библиотеки. То шелест, то шорох страниц и бесконечный плеск на одной и той же ноте, не захочешь — побежишь в уборную. Этот звук шел от подсвеченного фонтанчика, который должен был успокаивать нервы пациентам. Я не хотел, чтобы в этой комнате у меня появилась боязнь замкнутого пространства, и старался заглушить шелестом бумаги плеск фонтанчика. Да, слух мне еще не изменил. Только нёбо, язык и даже глотка, в общем, вся пасть, были как бы покрыты пленкой — бараньим салом.) Чтение сквозь жир.