Под маской скомороха

Тот с пониманием улыбнулся и ответил:

– Экий ты нетерпеливый… Твое время все равно придет, рано или поздно.

– Лучше рано!

– Согласен.

Какое-то время Бороздин колебался, вглядываясь в бледное от бушующих внутри страстей лицо Истомы. Но затем у него появились какие-то новые соображения, и он решился:

– Хорошо! Думал сообщить об этом несколько позже, через гонца… Ты человек верный, поэтому скажу, хотя знать тебе об этом пока не положено, – рать московская поднята. Передовые полки Москвы под рукой князя Даниила Холмского уже в пути.

Истома радостно встрепенулся:

– Мои действия?..

– Вольешься со своей малой дружиной в ополчение. Примкнешь где-нибудь по дороге, когда новгородское войско двинется навстречу московской рати. «Примкнешь» – это громко сказано. Будете делать вид, што ты и твои люди – новгородские вои. Бояр со своими дружинами в новгородском ополчении немало, поэтому подозрение вы не вызовете. Но держись подальше от передовых отрядов, действуй больше с некоторого расстояния. Князю Холмскому край будут нужны сведения о передвижении новгородских войск, об их численности и планах воевод… кто там будет командовать ополчением?

– Степенный посадник Дмитрий Борецкий и воевода Василий Казимер, – ответил Истома.

– Вот этим ты и займешься. Наблюдать, подмечать и докладывать… – Ивашко Бороздин достал из воды кукан – вернее, выволок, настолько он был тяжел от нанизанной на него рыбы. – Все, с рыбалкой закончено! Дел у меня – невпроворот. А еще нужно откушать то, что нам батюшка Волхов послал. Разводи костер побыстрей! Не то слюной захлебнусь…

Попрощавшись с Упырем Лихим, Истома, будучи слегка навеселе (Бороздин его угостил превосходной романеей под испеченную на вертеле рыбу; баклажку с вином он всегда носил с собой, еще со скоморошьих времен), направился в ремесленный конец Новгорода. В голове юного боярина бродила пока еще не совсем оформившаяся мысль, и она почему-то настойчиво тянула его к литейной мастерской Федки Пушечника. Первый раз он зашел к нему, когда знакомился с Новгородом, – угостил мастера вином, они поболтали о разной чепухе часок, и Истома отправился восвояси, так и не поняв, какого лешего он убил время на закопченного, словно казанок, мужичка из черни.

Потом Истома заходил к Федке еще несколько раз – уж больно мастер ему приглянулся. Его привлекали не только интересные разговоры с Пушечником, которые приносили ему немало нужной информации касаемо количества новых пушек, предназначенных для защиты города, но и сам процесс их изготовления. Юному боярину вообще нравился ремесленный люд, который своими руками творил разные чудеса. А пушка, когда приобретала законченный вид, была удивительно прекрасна – ярко начищенная бронза с разными фигурками на стволе сверкала как паникадило в церкви Святой Софии, привезенное из самого Царьграда.

Несмотря на низкое происхождение Федки Пушечника, его орудия славились не только в Новгороде, но и далеко за его пределами. Он был литейщиком-самоучкой, но имел огромный талант.

Истома уже хорошо знал, как изготавливают пушку. Процесс этот был занимательным, но очень длительным. Сначала стержень обматывали льняным канатом, затем покрывали глиной, а сверху расплавленным воском. По восковому слою наносили все лепные украшения и надписи (тоже из воска), выполненные в зеркальном отображении. После этого воск густо обмазывали жиром и снова покрывали толстым слоем глины. Когда глина хорошо высыхала, Федка осторожно удалял веревку, а потом и стержень и его подмастерья вокруг заготовки разжигали костры. Под действием огня воск постепенно вытапливался, а глина приобретала прочность камня.

Получалась готовая форма для литья, которую укрепляли железными полосами. Затем точно по центру формы с чрезвычайной осторожностью устанавливали железный сердечник – он занимал место будущего канала ствола. Если стержень устанавливали криво, то стенки пушки получались неравномерными по толщине, и такое орудие при стрельбе могло разорваться. Заниматься этим Федка не позволял никому, сам делал.

Затем подмастерья заливали в форму расплавленную бронзу. Когда она затвердевала, форму разбивали и доставали из нее отливку. Пушку очищали от наплывов, прочеканивали рисунок и полировали. Истома шел и ломал голову: что же он упустил в процессе изготовления орудия? Что-то очень важное и полезное для того дела, которому он посвятил всего себя, без остатка…

Федка Пушечник довольно заулыбался, увидев Истому; он точно знал, что в гости тот не приходит с пустыми руками. И точно – юный боярин принес вместительный кувшинчик с фряжским вином, который захватил по пути, заглянув в корчму Жирка. Федка имел со своей мастерской немалый доход, но у него была большая семья, и ему вечно не хватало денег на выпивку, к которой он имел пристрастие. Правда, его работа требовала твердых рук и верного глаза, поэтому «расслаблялся» Федка Пушечник не часто.