Под маской хеппи-энда

Я охотно расстался с купюрой, и мне было дозволено вступить в дом. Там пахло пылью и нуждой. Пройдя через дом, я вышел с противоположной стороны в сад. Впрочем, там не было ни единого дерева, только пожухшая желтая трава, надувной бассейн, где плескались трое мальчишек, большой грязный гриль и кресло-качалка, в котором сидел укутанный одеялами и пледами старик. Вот он, Джимми Китс! Последние сомнения отпали – голову старика венчала морская фуражка с золоченым изображением все тех же скрещенных якорей.

Старик, казалось, клевал носом. Я приблизился к нему и поздоровался, но ответа не последовало. Подошедшая вслед за мной женщина грубо схватила Джимми за плечо, толкнула старика и крикнула:

– Эй, папа, к тебе пришли! – Затем, повернувшись ко мне, пояснила: – Вы что, не в курсе, что мой отец страдает Альцгеймером? На сиделку, а тем более на частную клинику у нас денег, конечно, нет, поэтому приходится мучиться с ним дома. Господи, и когда наконец это все прекратится! Эй, папа, твой приятель заявился!

Старик открыл глаза и уставился на меня – в его взгляде не было ничего человеческого. Он распахнул беззубый рот и пустил слюни. Женщина вытерла их грязной тряпкой (видимо, кухонным полотенцем) и сказала:

– Ну, полюбуйтесь! А всего три года назад был совсем другим! Заказы ему поступали даже из-за границы, платили отличные деньги. И что теперь? У него ведь даже медицинской страховки нет!

Она прикрикнула на разыгравшихся в надувном бассейне детей и удалилась, оставив меня тет-а-тет с Джимми. Я пытался добиться от него вразумительного ответа, но не получилось: болезнь, скорее всего, прогрессировала. Я открыл мешок, вытащил из него инструменты, сунул их под нос старику и спросил:

– Скажите, для кого вы сделали это? Я дам вам тысячу долларов! Наличными! Мне очень надо найти владельца!

Старик улыбнулся, мне на руки капнула прозрачная слюна, и я с ужасом подумал, что, может быть, и меня ожидает подобная участь. Нет, все, что угодно, но только не слабоумие! Как только замечу первые признаки, сразу положу конец своему земному существованию!

Минут пятнадцать я пытался воззвать к совести и алчности Джимми Китса, но все было без толку: старик издавал мычание, затем завыл, а под конец внезапно провалился в сон. И здесь я потерпел неудачу! Меня охватила злость, но разве я мог что-то поделать? А ведь я был всего в полушаге от разгадки тайны!

Запихнув инструменты в мешок, я отправился в дом, где наткнулся на дочку Джимми, надраивавшую все тем же полотенцем, коим она вытирала отцу подбородок, весьма запыленный подоконник. Завидев меня, она прикрыла дверь в так называемый сад и сказала:

– Мистер, я поневоле слышала то, о чем вы толковали с моим папашкой...

Ну конечно, поневоле! Наверняка намеренно заняла стратегическую позицию, чтобы не пропустить ни слова!

– Вы что, согласны заплатить тысячу баксов, чтобы узнать, кто купил эти чертовы инструменты? – спросила дочь Джимми Китса, и в ее глазах загорелся алчный огонь.

Я ответил утвердительно.

– Знаете, папаша всегда вел записи, – протянула она, – и его журналы до сих пор сохранились. Но только посвященный вроде меня может их расшифровать!

Похоже, дамочка хотела вытянуть из меня несколько монет. Но разве я мог быть уверенным в том, что она меня не надует?

– Где ваши железки? – спросила она, понимая, что я ей не доверяю.

Я достал одну из металлических штуковин, женщина схватила ее, провела пальцем по матовой поверхности и сказала:

– Да, папкина работа, сразу видно. Ну, следуйте за мной! Только предупреждаю: информация обойдется вам в три тысячи!

После нескольких минут торговли мы сошлись на тысяче восьмистах. Восемьсот особа получила тут же, тысячу я обещал вручить после того, как она сообщит мне имя. Мы спустились в подвал, где, как оказалось, была оборудована отличная мастерская. На стенах висели разнообразные инструменты, в углу стояло несколько странных станков.

Женщина включила три мощные лампы и с гордостью заявила:

– Здесь папашка и работал. Как же нам тогда хорошо жилось! Деньги рекой текли, отец купил мне отличный дом в Чикаго, у меня были крутая машина, шмотки, драгоценности. А потом все покатилось к чертям собачьим – сначала у папаши обнаружился этот самый Альцгеймер, затем меня муженек бросил ради молодой, потом выяснилось, что у отца денег не так уж много – он ведь завзятый картежник, большую часть спускал, ничего не откладывал на черный день.

– Так вы говорите, что можете определить, кто сделал этот заказ? – прервал я говорливую особу: слушать ее излияния у меня не было ни малейшего желания. – Но как?

Я все боялся, что ради лишней тысячи она обдурит меня, назвав первое попавшееся имя. Но дочка Джимми Китса, взяв с полки лупу, сказала: