Под маской хеппи-энда

Кэтрин выбежала из дома и обнаружила дочку в патрульном автомобиле – за ней присматривала женщина-полицейский. Внезапно Кэтрин заметила знакомые физиономии – местные репортеры, подобно стервятникам, почуяв сенсацию, уже кружили вокруг особняка. И как только они узнали? Скорее всего, информатор среди полицейских сообщил. Кэтрин быстро сориентировалась – практически без исключения это были журналисты, работающие на Энтони делль’Амму. Тот закатил грандиозный прием после того, как Том проиграл выборы, а теперь он хочет уничтожить репутацию Тома, помешать ему вернуться на политическую арену. Ведь если станет известно о попытке самоубийства бывшего губернатора, от него все отвернутся, и Том никогда больше не сможет заниматься политикой...

Как назло, в тот момент в дверях особняка показались медики, Тома несли на носилках. Защелкали фотоаппараты, заблистали вспышки. Кэтрин, взяв на руки Маршу и стараясь успокоить ее, подошла к журналистам, и их внимание тотчас переключилось на нее.

– Миссис Форрест, что произошло с вашим мужем? Правда ли, что он пытался покончить с собой? Говорят, вы вообще-то должны сейчас находиться в самолете, направляющемся в Питтсбург. Что вы делаете здесь?

Кэтрин улыбнулась и принялась лгать:

– Дамы и господа, благодарю за ваш живой интерес к судьбе моего мужа, бывшего губернатора, однако спешу вас разочаровать – у моего мужа имела место сильная аллергическая реакция на прием нового снотворного препарата. Тот, кто будет сообщать о некой попытке самоубийства, рискует предстать перед судом за клевету.

Кэтрин навестила Тома в больнице – он пришел в себя и мог говорить. Муж прятал глаза и едва не зарыдал, когда увидел Кэтрин.

– Я... я не могу даже довести до конца попытку самоубийства, – сказал он, – я стану всеобщим посмешищем. Кэтрин, зачем ты спасла меня?

Кэтрин дала мужу пощечину и твердо сказала:

– Том, ты не только трус, но и идиот. Если ты так хочешь покинуть сей мир, то можешь снова повторить попытку, я тебя спасать больше не буду. Я разочаровалась в тебе, Том Форрест, ты вовсе не тот человек, за которого я выходила замуж. Ты хотел разрешить все накопившиеся проблемы при помощи самоубийства, а подумал ли ты о нас с Маршей? О своих сестрах? В конце концов, о своей матери?

– Но я проиграл выборы, я никчемный, никому не нужный человек... – прошептал Том.

– Ты нужен мне и Марше! – заявила Кэтрин, стараясь, чтобы в ее голосе звучала уверенность в том, что она говорит. – Ты нужен своей семье! И своим избирателям!

– Кто теперь будет голосовать за меня? – уныло сказал Том. – Я потерпел окончательное поражение...

– Запомни: ты снова станешь губернатором, если только захочешь! Но ты должен пообещать мне, что больше никогда не поступишь таким дурацким образом!

– Обещаю, – понуро произнес Том. – Но, Кэтрин, у меня нет ни единого шанса...

– У тебя, возможно, и нет, но зато шанс есть у нас! – заявила Кэтрин. – А теперь извини, мне пора – журналисты ждут.

* * *

И все же газеты вынесли эту историю на первые полосы. Энтони делль’Амма не отказал себе в удовольствии подробно расписать в своих изданиях попытку самоубийства бывшего губернатора. Но Кэтрин не дремала: она отстаивала свою версию: у экс-губернатора имела место аллергическая реакция, которая привела к анафилактическому шоку, что едва не стоило ему жизни. Генриетта и сестры Тома, проинструктированные Кэтрин, с пеной у рта отстаивали ту же версию, и свекровь впервые за много лет призналась:

– Кэтрин, я вижу, что недооценила тебя. Если бы не ты, я лишилась бы сына. Ты ведь не знаешь... Об этом никто, кроме меня, не знает. Отец Тома, мой муж, узнав, что его сомнительные финансовые операции окончательно разорили нас, покончил с собой. Я обнаружила его, когда вернулась домой, и сразу поняла: это уничтожит нашу семью. А кроме того, нам требовались деньги. Он застрелился, а я, первой обнаружившая тело, представила все так, будто произошел несчастный случай во время чистки оружия. Страховая компания поверила и выплатила крупную сумму, которая позволила нам свести концы с концами, расплатиться с кредиторами и сохранить фамильный особняк. То, что мой сын такой же слабохарактерный, как и его отец, я поняла уже давно. И я всегда знала, что Том сделал правильный выбор...

– Всегда знали? – изумленно переспросила Кэтрин. – Однако вы тщательно скрывали это от меня!

Генриетта слабо улыбнулась.

– Ну, какая же мать рада делить единственного сына с его женой, дорогая моя? Тем более я сразу поняла – Том любит тебя. Конечно, он причинил тебе много горя и боли, так же как и его отец причинил много горя и боли мне. Но мы, Форресты, всегда держимся вместе и боремся до последнего вздоха. Том готов сейчас капитулировать, но если кто и заставит его сражаться дальше, так это ты, Кэтрин!