Под лучами Мираса

Пища распределялась равномерно; Тоджо просто последовал за толпой и даже не заметил как, видимо ранее назначенный местным раздатчиком, впихнул ему в руку деревянную кружку воды и кусок хлеба, с накинутым сверху куском жира, размером с кулак. Даже не поморщившись он взял заслуженное и уселся почти посередине, поскольку не увидел свободного места в тени, а в шахты спускаться он боялся. Прищурившись от лучей, Тоджо сделал пару глотков, затем поняв, что ещё есть пища, которую стоит запить, он остановился и отняв кружку, в пару укусов проглотил кусок чёрного хлеба; затем взял кусок жира, выглядел он достаточно сально, неровный комок, с мелкими пылинками внутренностей, видимо с брюшной части какого-то животного, мяса не было даже по краям. Поморщившись, но с удовольствием, почти не пережёвывая, он проглотил масляную субстанцию и запил оставшейся водою, как вдруг кто-то его окрикнул:

– Эй! новичок, – ему махнул рукою большой светловолосый парень, стоящий под самым жирным куском тени. Сразу видно кто больше всех спит и, кто за главного, поскольку по нему нельзя было сказать, что он страдает от недостатка пищи. А по бодрости голоса, можно утвердительно заключить, что он, по ещё неизвестной причине, тут меньше всех и работает.

– Иди сюда! Что тебе сказал… ну ты не слышал? – качая головой повторил толстяк, но более небрежно (его губы были надуты от недовольства). На что Тоджо подумал, что надо бы отреагировать и отреагировать быстро. Он двинулся в его сторону, пожалев, что поторопился и забыл добить оставшийся полу-глоток воды, который уже в течении пары секунд был незаметно осушен другим. За спиной лишь послышался стук кружки с удовольствием приземлённой на камень – сожаление об этом держалось в нём до конца дня.

Прежде чем подойти, Тоджо поднял валяющуюся рядом кирку и понятливо закинул её на плечо, думая, что его сейчас отпарят вниз. Но толстяк, движением по своему плечу, обозначил, что её надо скинуть, что Тоджо и сделал, оставив её позади в куче камней, с надеждой, что сейчас ему просто проведут инструктаж или хотя бы поприветствуют.

– Привет. Меня зовут Тоджо, – наивно протянув руку сказал он; но руку ему никто не пожал; большой и толстый парень только презрительно посмотрел на него сверху вниз и опять вернул взгляд на лицо, и со слюнями, вылетающими изо рта заорал:

– Да мне похер, как тебя звать! – Видел? Твои беленькие ботинки классно смотрятся на моей ноге, – сказал он и повертел пяткой, показав его новенькие белые кроссовки, которые судя по выпирающему пальцу были ему тесноваты.

– На ногах, на ногах, ботинка два, – прошептал про себя, в неком забвении Тоджо, но был услышан и вознагражден подзатыльником. В момент к нему пришло осознание того как пойдет его жизнь дальше.

– Остряк… Ну ни чего, немного погоди, – и дополнительный удар в живот прилетел незамедлительно, откуда-то сбоку, прямо мыском голой ступни. Второй удар не заставил себя ждать, он даже не успел вдохнуть, как почувствовал, как плотная стопа вошла в живот, от которой Тоджо под бешенной массой удара согнулся.

Его зовут Тоник – нет, это не имя, а прозвище. Высокий, коренастый, голубоглазый (но цвет был совсем тусклый, блеклый) достаточно крупный, но всё же не настолько, чтобы назвать его толстым. Тоджо в тот момент охарактеризовал его для себя как ширококостный, с большим и крепким кулаком, который в юном возрасте является довольно сильным аргументом. Немного глуповат, что подчеркивается хамской натурой и излишней самоуверенностью. Он тут самопровозглашенный управляющий. Успел сколотить шайку из себе подобных, но ещё глупее чем он: чтобы ими управлять. Ходили слухи, что за хороший кусок мяса, он готов и мать родную продать, хотя и не успел; кто-то когда-то пошутил, что именно так он и оказался на шахтах – не успел продать первый. И соответственно Тоджо ничего другого не мог и ожидать от такого «живого» существа.

– Будешь умник работать посыльным. Целый день бегать с записками и поручениями. Ты засранец ещё живенький, ты мне на шахтах не нужен. Пока ноги рабочие будешь на побегушках. Когда уже не сможешь, то найдём тебе применение.